Архитектор бродский: Александр Бродский — преподаватель Архитектурной школы МАРШ
«Могилка», дом из дверей и бетонных плит: что построил Александр Бродский для «Архстояния»
Хедлайнер «Архстояния» этого года — Александр Бродский, который впервые за десять последних лет построил в парке масштабный объект. «Афиша Daily» собрала для желающих отправиться в паломничество по его инсталляциям гид с картой и комментариями куратора и художника.
Художник-архитектор (так сам он себя и называет) Александр Бродский не любит давать интервью, и его можно понять: о том, что он делает, трудно рассказывать словами.
Формально говоря, он создает нестабильные во времени и пространстве композиции из выбеленного — или, напротив, черного — дерева, найденных материалов, фрагментов домов, глины. Его объекты могут напоминать сараи или детские игрушки, деревенский туалет или глиняный город. Но часто они существуют в формате временной архитектуры, которую, как солнечный ветер, можно застать, только если точно знаешь, где и когда именно это происходит. «Тепляки» во дворе «Стрелки» простояли всего одну зиму 2011 года, в том же году случилось главное (по мнению жюри премии «Инновация») событие в отечественном искусстве — с помощью простых подсвеченных полотнищ заброшенная фабричная цистерна для воды превратилась в совсем другое пространство.
Этой весной Александр Бродский переделал душный советский кабинет директора Пушкинского музея в двухэтажное пространство, наверху которого — пустой белый зал с люстрой и столом, напоминающий то ли рай, то ли чистилище, а внизу — лабиринт из витрин и музейных экспонатов, среди которых была, например, собственная коллекция плавательных рыбьих пузырей. В «Проливе» он придумал секретный зал, где после пары настоек серьезно штормит, на Венецианской биеннале-2016 — покосившийся сарай под названием «Приют одинокого шахматиста», а в «Триумфе» недавно показывал забавную инсталляцию с ковровой дорожкой и сотней тапочек — тоже о загробной жизни.
Все его объекты, скульптуры, инсталляции, дома созданы как будто бы очень просто. Из отживших свое вещей и материалов при помощи незамысловатого решения света или звука ему удается создать фирменную атмосферу «бодрого уныния». Кто‑то говорит, что он единственный сражается за русскую архитектуру, показывает человеческую душу, работает с воспоминаниями, руинами (что интересно, и игрушки, и детали советской жизни, и античные руины — все для него одного порядка археология) и памятью.
Все критики наделяют работы архитектора экзистенциальными отсылками, но факт остается фактом: Александр Бродский — архитектор из бывших «бумажников» (так называют группу позднесоветских архитекторов, которым не удалось встроиться в индустрию, но их бумажные конкурсные проекты произвели сенсацию во всем мире), любимый всеми и бесспорно культовый, который не построил пока ни одного городского дома (впереди, правда, его первый большой дом на новом «ЗИЛе»). Поэтому чтобы увидеть его большие работы, приходится совершать настоящее поломничество — например, к фирменно наклонившемуся ресторану «Причал» в бухте Радости.
В этом смысле «Архстояние» превратилось не только в архитектурный парк, направление которому задает большой художник Николай Полисский вместе с командой фестиваля, но и в уникальное пространство, где собраны сразу три объекта Бродского, которые можно увидеть в любое время года, в любую погоду — и поразмышлять о том, как он, великий архитектор, менялся вместе с парком.
Кроватка (2006)
пугающая местных инсталляция около кладбища
К 2006 году Никола-Ленивец уже заработал вполне себе репутацию огромной фабрики искусства благодаря чуду, которое сотворил Николай Полисский: вместе с местными жителями он здесь слепил толпу снеговиков, сложил огромный зиккурат из сена, построил на излучине реки плетеный маяк. Постепенно появилась идея фестиваля, и в 2006 году наконец все сложилось. Построить собственные объекты Полисский вместе с неизменными кураторами фестиваля — Антоном Кочуркиным и Юлией Бычковой — позвал своих друзей, у многих из которых за годы работы над так называемой «бумажной» архитектурой скопилось много непостроенных объектов. Поэтому строить каждому предложили свою мечту. Одним из этих архитекторов стал Александр Бродский.
Его «Кроватка» в окружении забора с калиткой усилиями Николая Полисского сохранилась до сих пор. Она стоит на спуске холма и смотрит в сторону реки, совсем недалеко от кладбища рядом с Троицкой церковью.
Называют ее иногда «могилкой».
«Я долго искал подходящее место под эту деревянную кроватку с оградой и в итоге расположил на склоне реки рядом с местным деревенским кладбищем. Хотелось, чтобы место не бросалось в глаза, а было укромным, для тихого и спокойного созерцания природы. Поэтому и находят ее не сразу — именно так и было задумано. Здесь можно лежать и наслаждаться видом».
«Александра Бродского мы пригласили на самый первый фестиваль среди самых тонко чувствующих архитекторов. Мы принципиально не формулировали для них общую тему — нам было важно, чтобы художники отреагировали на место и стали инициаторами нового художественного подхода на территории.
Мы предложили им воплотить свою мечту. Единственным ограничением было строить без бетона. Каждый придумывал что‑то свое, у каждого вышел достаточно острый проект, а Саша Бродский был удивлен главным пасторальным видом Никола-Ленивца — от Троицкого храма к изгибу Угры. Около церкви есть как раз старое кладбище, и оно вдохновило архитектора на первый его объект в парке, который был сделан как абсолютно могильное ограждение, где в центре ты видел не могильный камень, но почему‑то реальную кровать с деревянной подушкой.
Тот, кто отважится в нее прилечь, мог представить себя в разных мирах — и живым, и мертвым. Это было такое сильное и очень сакральное высказывание с его стороны
На тот момент Никола-Ленивец был еще девственным — без развитой инфраструктуры, проложенных дорог. По сути для художников и архитекторов это была поездка на творческую дачу. Никого из них Никола-Ленивец не оставлял равнодушным — благодаря и творчеству Николая Полисского, и богатой истории самого места. Все тогда казалось очень хрупким и трогательным, и поразительно, что выросло в нечто большее».
Ротонда (2009)
Камин в окружении окон и дверей
За стенами, собранными из десятка с лишним найденных по деревням старых дверей, ничего нет, кроме камина и лестницы на крышу. Наверху — возможно, лучший вид на парк. В «Коммерсанте» тогда пошутили, что получился гибрид русской избы с печкой, павильона-бельведера и коммунальной квартиры — из‑за уймы разномастных закрытых дверей.
«Саша Бродский — один из тех, с кем работать очень непросто.
Но вся наша команда ни при каких условиях не сомневается в его гениальности: он один из немногих художников, которым абсолютно точно удается почувствовать суть русской архитектуры в современном контексте.
В 2008 году мы работали над очередным фестивалем — на деньги гранта Евросоюза, чем выделялись на фоне кризиса вокруг. Одной из наших задач было выйти на новую территорию, и мы предложили Саше Бродскому создать знаковый объект на середине поля. На уровне интуиции мы почувствовали, что ему удастся угадать дух этого места, и он действительно смог: нарисовал на салфетке «Ротонду». Я думаю, что настоящее мастерство архитектора заключается в том, что тебе удается попасть не только в идею, но также в бюджет и срок — с тем грантом мы получили строго отчетные деньги, которые не могли превышать. А Саше удалось как‑то все поженить между собой, и буквально за полтора месяца на поле появился новый объект.
Интересно, что в «Кроватке» местные боятся лежать — они считают, что это плохая примета.
Но для многих наших посетителей это приятные ощущения и шикарный вид. В «Ротонде», конечно, царит совсем другое настроение: ветер дует, пока ты прогуливаешься по галерее, и наступает внутреннее ощущение торжества. С верхней площадки весь Никола-Ленивец как на ладони, и в этом доме намного больше функции. Я бы не побоялась сказать, что если анализировать творчество Бродского на нашей территории, то можно увидеть, как он развивается благодаря Никола-Ленивцу как архитектор — от чисто художественного высказывания до фундаментального строительства. В конце концов, как говорит он сам, где еще сегодня возможно построить такой невероятный дом, как не в Никола-Ленивце?»
Вилла ПО-2 (2018)
Напоминание о стране заборов
Еще одна инсталляция из найденных объектов: дом из знакомых каждому бетонных заборов, перегородивших половину страны. В прошлом году можно было увидеть эскиз будущего дома (на фото), в этом показывают уже возведенный дворец со световым фонарем и всеми удобствами внутри (возможно, благодаря последнему это будет самое комфортное место, чтобы остановиться в Никола-Ленивце).
«Три года назад мы задумали новую стратегию „Архстояния“, которое идет по пути художественного девелопмента: мы увеличиваем жилой фонд вместе с художниками. В прошлом году мы предложили им поразмыслить над темой „Как жить“, и у нас появилось четыре новых дома, которые позиционируются как арт-объекты и гостиничная инфраструктура одновременно. Мы этому очень рады: одновременно мы убиваем двух зайцев: присутствуем в художественной среде и обеспечиваем парку стабильный заработок.
Саша два года назад предложил нам сделать такую виллу, идеей которой очень загорелся сам. Придумал ее он по просьбе куратора Антона Кочуркина, и все вместе мы полтора года ее разрабатывали, потому что бетонные советские плиты — как и все у Бродского — обязательно должны были быть найденными, случайными, старыми. Мы их искали полгода, выкупали и обменивали у самых разных людей. В наших руках они начинали рассыпаться, и восстанавливали их мы не менее кропотливо, чем реставраторы древностей. Для наших строителей это тоже был новый уровень задач: они умеют строить избу и каркасный дом, но как построить здание из забора, для них было совершенно непонятно.
Так что весь этот год мы изобретали новые системы крепления, которые могут позволить этой идее стать функциональным жилым домом. Благодаря этой функциональной кооперации все получилось.
В этом году в Никола-Ленивце к „Архстоянию“ как раз и появится полноценный дом по проекту Александра Бродского, где смогут остановиться порядка пяти человек одновременно. Внутри бетонных стен неожиданно оказывается уютное пространство с камином, световым фонарем и всеми удобствами для жизни — но, как всегда у Саши, оно будет окутано имперским величием, так что внутри чувствуешь себя то ли царицей Нефертити, то ли Тутанхамоном».
«Еще с юности я обратил внимание на бетонные заборы. Они окружают нас со всех сторон еще с пятидесятых годов, но никто на них как будто бы не обращает внимания. А я на них всегда смотрел очень внимательно и очень любил.
В какой‑то момент решил, что можно использовать их как строительный материал, построить дом. Оказалось, что из‑за своей обыденности он хорошо сочетается абсолютно со всем, вписывается в любую среду: природа, город, деревня — абсолютно неважно.
Так появилась „Вилла ПО-2“. Когда искали место под „Виллу“, мне хотелось, чтобы в одно из окон было хотя бы немного видно другую мою работу, „Ротонду“. Воспринимать „Виллу ПО-2“ нужно как жилой, гостевой дом: приходить туда большой компанией друзей, общаться, проводить время и, конечно, оставаться на ночь».
Архитектор Александр Бродский, соавтор проекта музея поэта Бродского — о пространстве в Доме Мурузи, любви к Петербургу и «бумажной архитектуре»
Архитектор, художник и один из основоположников движения «бумажная архитектура» Александр Бродский стал соавтором проекта музея поэта Иосифа Бродского в Доме Мурузи, который откроется в канун католического Рождества.
Было много споров о том, каким должен быть музей Бродского — максимально аутентичным или советским музеем-квартирой с вещами «того времени»? Что мы увидим, когда музей откроется?
Я работал над анфиладой на входе в музей. В самих «полутора комнатах» — там ничего не будет, абсолютная пустота.
Полного комплекта того, что там было при Бродском, не сохранилось, сохранилась какая-то маленькая часть, стол, несколько полок и так далее, они принадлежат Музею Ахматовой. Существовало мнение, что надо обойти антикварные и комиссионные магазины и накупить там кроватей, тумбочек и столов, похожих на те, что были при Бродском, но мы решили, что это совершенно неправильный подход, не нужно никаких фальшивых вещей. То есть там ничего не будет, но будут подлинные стены, подлинные пол и потолок.
После семьи Бродского в «полутора комнатах» жили другие люди, и они сделали свои какие-то обои, другого цвета стены, постелили другой паркет на пол. И сейчас была проведена очень долгая реставрация, то есть счистили все наслоения, открыли пол, который был, когда там жил Бродский, открыли стены, которые были тогда, и вот в этом виде сейчас все и есть.
Все остальное — это проекции на стены. Существует большое количество фотографий, сделанных перед самым отъездом Бродского или сразу после. Они будут появляться на стенах в тех местах, где это все происходило.
Вы, когда читали лекцию в Новой Голландии, признавались в любви к Петербургу. Но, кроме того, сказали, что это странный город. Чем он, с вашей точки зрения, странный?
Не знаю, трудно объяснить это словами. Извините, я все еще называю его Ленинград, не могу переделать у себя в мозгах на Петербург. Я считаю его, возможно, одним из самых красивых городов из тех, что я видел. Я придумал для себя такую формулировку — «мучительная красота» — на это можно смотреть бесконечно, но при этом испытываешь какое-то мучительное чувство, в этом есть что-то такое наркотическое, затягивающее. В последнее время пошел процесс обновления города, что-то ломают и строят новую архитектуру, неизбежно это происходит, но мне это очень печально. Хотя я там не живу, я архитектор, я понимаю, что люди хотят строить, у них масса идей, но на мой вкус все должно остаться так же, как было тридцать или сорок лет назад. Один из печальных примеров — дом, прямо примыкающий к Дому Мурузи, который был снесен, а на его месте построена имитация старой архитектуры, с такими вторжениями современности.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Публикация от Музей Иосифа Бродского (@brodsky.online)
Как технически сохранять ту аутентичность, о которой вы говорите?
Понятно, что это безумная сложная задача, легко критиковать и говорить, что сносить не надо. Я знаю прекрасно, что восстановление дома с сохранением аутентичного состояния — это сложнейшая работа. Ну вот в Венеции — а это одного порядка города, одного класса, уровня красоты и ценности — там как-то они умудряются это делать. Там стоят всякие ветхие домики в воде, их никто не красит, не ремонтирует, но при этом они не разваливаются на части, в них живут люди. И если бы люди, которые что-то решают и на что-то влияют, действительно хотели бы все сохранить, то это было бы возможно.
Вы когда-то занялись бумажной архитектурой — создавали проекты мегаполисов мечты в пику советской архитектурной традиции, стали благодаря этому очень известным человеком в мире.
А почему, собственно, вы ею занялись?
Это было и вынужденное, и осмысленное, и, в то же время, какое-то спонтанное решение. В конце 1970-х, когда мы окончили Московский архитектурный институт, единственным шансом заниматься архитектурой было пойти в какую-то государственную контору вроде Моспроекта. В огромном проектном институте надо было много лет сидеть и заниматься чем-то, может быть, совсем не близким тебе. Люди шли туда, потому что другого выхода не было. И вот я и мой друг и еще несколько молодых людей ушли из этого института и предпочли сохранить какую-то свободу действий, занимались чем-то вокруг архитектуры, интерьерами теми же. Объявляли время от времени иностранные конкурсы концептуальные, не подразумевавшие строительства, просто на картинки, отражавшие какие-то идеи архитектурные. Мы очень увлеклись, все время что-то отправляли куда-то, получали какие-то премии время от времени, что нас очень поддержало. И вот так прожили несколько лет. Образовалась серия проектов, которые потом объединили в какое-то течение: это были и отдельные рисунки-офорты, и шелкографические работы вроде «Дворца Всеобщего Благоденствия».
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Публикация от Музей Иосифа Бродского (@brodsky.online)
Какая связь существует между бумажной архитектурой и реальной?
Это всегда преподносилось как несбыточные фантазии, при этом я-то считал, что все это абсолютно технически выполнимо. Непонятно, кому и зачем это было бы нужно, но это не были какие-то летающие дома или шагающие города. Впоследствии я натыкался на какие-то вещи, сделанные под влиянием этих проектов, и это меня очень удивило: в те времена мы вообще не предполагали, что это может быть интересно кому-то, кроме нас.
Один из культовых архитектурных объектов авторства Бродского — «Ротонда»: деревянный дом в чистом поле, периметр которого выполнен из старых дверей.
Находится в самом крупном арт-парке Никола-Ленивец под Калугой.
Как художника Бродского прославила гравюра «Обитаемый колумбарий» 1986 года. На ней изображено «умирание» огромного дома, который покидают люди.
Главным инвестором Музея Иосифа Бродского стал девелопер, владелец компании Fort Group Максим Левченко.
Текст: Мария Элькина
Фото: Георгий Кардава
Следите за нашими новостями в Telegram
Автор:
Морозова Ксения,
Материал из номера:
Декабрь
Александр Бродский | Тег | ArchDaily
Старые двери и изоляционная пленка: 5 проектов, заимствованных из русской культуры
© Архстояние
Россия — загадочная страна, известная своим возвышенным конструктивизмом, развитым в советское время, своим величием и огромными масштабами.
Это не шокирует — архитекторы, такие как Иван Леонидов и его ученик Леонид Павлов, и художники, такие как Эль Лисицкий, определенно внесли свой вклад в историю и образ сильной русской личности.
Учитывая распространенную в России бедность, причина зацикленности на дешевом строительстве достаточно ясна. Впрочем, даже местные ведущие архитекторы находят в загородных амбарах и хлипких жилищах что-то привлекательное и красивое. Создавая аутентичные инсталляции в виде домов или изменяя и дополняя опыт существующих сооружений с помощью подручных материалов, российские художники и архитекторы выражают умение страны превращать разрушенное и обитаемое в живое и уютное.
https://www.archdaily.com/922279/5-russian-projects-that-resignify-materialsМария Эрман
В Тбилиси проходит первая архитектурная биеннале Грузии после обретения советской независимости
© Тбилисская архитектурная биеннале
+ 8
В октябре 2018 года в Тбилиси прошла первая архитектурная биеннале с момента обретения Грузией независимости с масштабной и разнообразной программой выставок, инсталляций и мероприятий.
Биеннале превратила обширный микрорайон в архитектурную площадку, подчеркнув не только временные инсталляции, но и особенности существующей городской ткани.
https://www.archdaily.com/914821/tbilisi-holds-georgias-first-architecture-biennial-since-soviet-independenceТбилисская биеннале архитектуры
Исследуйте архитектурную фантазию Александра Бродского в Берлинском фонде Чобана
«Место всеобщего благоденствия», Александр Бродский (1998). Изображение предоставлено Фондом Чобана. Музей архитектурного рисунка
С 13 марта берлинский Музей архитектурного рисунка Фонда Чобана представит работы известного русского художника и архитектора Александра Бродского на одноименной выставке «Александр Бродский. Работы».
Куратор Дарья Парамонова, архитектор и со-куратор Русского павильона на Венецианской биеннале 2014 года. На выставке будет представлена коллекция новых и старых работ Бродского.
Выставка продлится до 5 июня.
Узнать больше о выставке и посмотреть избранные произведения демонстрируются после перерыва.
+ 10
https://www.archdaily.com/603986/explore-alexander-brodsky-s-architectural-fantasy-at-berlin-s-tchoban-foundationPatricia Arcilla
Опубликованы новые изображения Крумбаха, Австрия Знаменитые автобусные остановки
© Hufton + Crow
Что происходит, когда семь всемирно известных архитекторов приглашают спроектировать скульптурные автобусные остановки для крошечной австрийской деревни с населением 1000 человек? Сотрудничая с местными архитекторами и используя местные материалы для проектирования павильонов, Александр Бродский, Ринтала Эггертссон, Ensamble Studio, Architecten de Vylder Vinck Taillieu, Smiljan Radic, Sou Fujimoto и Студия любительской архитектуры Ван Шу работали с австрийской Verein Kultur Krumbach для выполнения проекта.
BUS:STOP и открыть новый уникальный аспект культуры Крумбаха. Мы представили вам изображения предложений по дизайну ранее, и теперь у нас есть фотографии невероятных результатов: Hufton + Crow только что выпустила потрясающий новый набор изображений, демонстрирующих завершенные автобусные остановки.
Великолепные фотографии Hufton + Crow отражают неподражаемую оригинальность и сенсационное качество уникальных павильонов, встроенных в австрийский пейзаж. Погрузитесь в Крумбах и посмотрите последние фотографии после перерыва.
+ 31
https://www.archdaily.com/534182/new-images-released-of-krumbach-austria-s-famous-bus-stopsSadia Quddus
BUS:STOP представляет 7 необычных автобусных остановок по всему миру Class Architects
Дизайн Соу Фудзимото BUS:STOP. Image © Yuri Palmin
За год работы Крумбах в Австрии представил семь привлекательных автобусных остановок, которые привлекли внимание всего мира к крошечной деревне.
Спроектированные всемирно известными архитекторами, такими как Ван Шу, Соу Фуджимото и Смильян Радич, которые работали в сотрудничестве с местными архитекторами и мастерами, причудливые сооружения сделают деревню с 1000 жителями известной на карте.
Куратор Дитмар Штайнер высоко оценил приверженность участников, сказав, что «весь проект удался, потому что его самым щедрым образом поддержали более 200 человек». Сюда входили архитекторы, которые взялись за свои проекты не более чем для бесплатного отдыха в этом районе и возможности принять участие в необычном вызове. Однако BUS:STOP был не просто тщеславным проектом: Верена Конрад, директор vai Vorarlberger Architektur Institut, отметила, что проект важен для «успешного соединения инфраструктуры и мобильности в сельской местности».
Посмотреть изображения всех 7 приютов после взлома -architectsRory Stott
Всемирно известные архитекторы проектируют автобусные остановки для крошечной австрийской деревни
Чилийский архитектор Смильян Радич стоит на своей завершенной автобусной остановке. Image © Adolf Beeuter / BUS:STOP Krumbach
Крумбах, небольшая австрийская деревня с 1000 жителей, — это не то место, где вы ожидаете найти строения самых известных архитекторов. Но благодаря Verein Kultur Krumbach, новой ассоциации, занимающейся поощрением культуры в деревне, именно это и происходит: семь международных архитектурных фирм согласились спроектировать автобусные остановки для Крумбаха.
Прочитайте после перерыва, чтобы узнать больше о семи дизайнах.
https://www.archdaily.com/441385/world-famous-architects-design-bus-stops-for-tiny-austrian-villageRory Stott
АВТОБУС:STOP Krumbach: 7 архитекторов, 7 зданий, 7 заявлений
© Adolf Bereuter
BUS:STOP Krumbach — это недавно начатый проект в австрийском регионе Брегенцервальд, который объединит семь известных архитектурных бюро со всего мира, объединив их с семью местными архитекторов и позволяют парам вместе работать над дизайном семи новых автобусных остановок в городе Крумбах.
Настоящее сотрудничество между традициями и инновациями, национальными и международными, BUS:STOP надеется создать серию небольших и функциональных зданий со своими уникальными персонажами, которые расскажут не только историю этих архитекторов, но и этого особого региона.
Чтобы ознакомиться со списком офисов-участников и узнать больше о BUS:STOP, читайте дальше.
https://www.archdaily.com/389079/bus-stop-krumbach-7-architects-7-buildings-7-statementsБарбара Порада
Александр Бродский в Architekturzentrum Wien в 2011 г.
Для этого архитектора существует неразличимая грань между художественной инсталляцией и строительством. Александр Бродский изучал архитектуру в Москве, работая над художественными инсталляциями и рисунками как самостоятельно, так и в сотрудничестве с другими художниками.
Бродский признается, что его карьерный путь был нетрадиционным, что он чувствовал себя не готовым взять на себя ответственность за строительство. Вместо этого Бродский подходит к архитектуре через призму искусства: жилые инсталляции размером с комнату, которые проверяют пространственные и сенсорные границы.
Еще после перерыва.
https://www.archdaily.com/375085/alexander-brodsky-at-architekturzentrum-wien-in-2011Ирина Винницкая
Пространственное агентство: Александр Бродский
Александр Бродский — архитектор и бывший член группы Бумага
Архитекторы , работавшие в России в 1980-е гг.
работа строилась вокруг отказа от участия в государственных
архитектурное производство некачественных, типовых зданий.
В 1990-е годы Бродский занимался современным искусством, переехав в Нью-Йорк.
Йорк в 1996. В 2000 году он вернулся в Россию, чтобы наконец потренироваться.
свободно как архитектор, работая в небольшом офисе в Москве
Государственный музей, свидетельство того, с каким уважением к нему относятся сейчас.
Таким образом, его работа контрастирует с необузданным развитием
происходящие в России, в частности в Москве и в условиях угрозы
Статус Санкт-Петербурга всемирного наследия. В то время как западная звезда
архитекторы строят спорные проекты, Бродский
архитектура остается сдержанной, стирая грань между искусством и
архитектура. Он построил павильон полностью из
деревянные оконные рамы, выброшенные с промышленных складов,
памятник бессмысленному уничтожению промышленного наследия России
а также праздник русской традиции — павильон был
предназначен для распития водки. Он построил еще один
павильон посреди замерзшего озера с кубиками льда, в то время как его
самая первая комиссия в 2002 году была для ресторана.
Другая работа
Александр Бродский, Ингерид Хельсинг и Эйнар Бьярки Малмквист, ‘Tegningens Virkeliget: Et Intervju med Александр Бродский = The Реальность рисования: интервью с Александром Бродским», Архитектура N , 90 (2008), 42-51.
Рекомендации О
Клементина Сесил, «Москвичи теперь видят вымирающие промышленные
архитектура в центре российской столицы в новом свете», Blueprint , 255 (2007), 35.