Архитектор кан луис: свет, звук, пространство • Интерьер+Дизайн
Архитектор Луис Кан • Архитектура
В 60-е годы по развитым капиталистическим странам прокатилась волна массовых протестов против установившейся системы социальных отношений, против буржуазных социально-политических институтов. Так называемое движение «новых левых» — выступление непролетарских слоев населения под леворадикальными лозунгами — достигло своей кульминации в «майских событиях» 1968 г. во Франции и в студенческих бунтах, потрясавших американские университеты. С этим движением была связана абстрактно- гуманистическая критика «непомерной систематизированности» буржуазной цивилизации с ее стремлением к конформизму. Мертвящей выхолощенности, обесчеловеченности буржуазного рационализма противопоставлялись нигилистические лозунги, как, например, принцип «великого отказа», тотального отрицания существующего, выдвинутый Г. Маркузе. Общественные настроения, окрашенные пессимизмом, разъедающим скепсисом, тягой к отрицанию, оказали заметное влияние на все проявления культуры капиталистических стран.
Коснулись они и архитектуры.
Фаза «нового движения», развертывавшаяся в конце 60-х — начале 70-х годов, во все нарастающей степени испытывала влияние нигилистических тенденций. Попытки возродить «движение» прививкой утраченных гуманистических начал угасали в атмосфере неверия. Утопическое мышление, подавленное сарказмами антиутопий, уже не служило опорой иллюзий, питающих творчество. Начало этой стадии связывают обычно с идеями поколения приверженцев «новой архитектуры», выступившего на первый план в 60-е годы и в той или иной степени связанного с бунтующей молодежью десятилетия, с «новыми левыми» и их псевдорадикализмом, с пессимистически настроенной буржуазной интеллигенцией. Реальное воплощение этих идей принадлежит в большей части архитекторам, которым к концу 60-х годов было от 40 до 50 лет, т. е. не самой молодежи, по тем, кто полагал, что принимает ее позицию.
Властителем дум творчески активного слоя профессии в начале последней фазы развития «новой архитектуры» оказался человек и совсем уж немолодой — Луис Кан (1901 1074), на некоторое время ставший «пророком молодых».
Умелый, но ничем не выдающийся архитектор, в 1947 г. он стал профессором Йельского университета, а с 1957 г.— профессором Пенсильванского университета в Филадельфии. Общение с молодежью пробудило его творческую энергию, направив к исследованию изначальных основ зодчества. Развитие теоретического мышления дало неожиданно сильный импульс творчеству. К подлинному расцвету дарования Кан пришел уже на пороге шестидесятилетия.
Пессимистическая мизантропия, столь очевидно проступающая в идеях и творчестве многих архитекторов 60-х годов, Кану была чужда. Он хранил веру в извечную силу созидательной способности человека. Непримиримый к компромиссам, банальности и фальши, откровенно пренебрегавший общепринятыми стереотипами, он вместе с тем утверждал «старомодные» гуманистические ценности. Казалось, что Кан олицетворяет высший этический уровень профессии, что его творчество возрождает на реальной основе идеал, к которому «новая архитектура» приходила через утопию.
В работах Кана архитектура вновь обретала зримую весомость.
Грубовато резкие формы его произведений (свойство, которое позволило критикам числить Кана по разряду пеобруталистов) полны сдержанной силы. В соответствии с академической традицией, к которой Кан полон уважения, он противопоставлял каноническому приему «новой архитектуры» — перетеканию пространств — жесткую артикуляцию частей здания. В структурах его массивных построек, как и в живых организмах, господствует симметрия — нс абсолютная, но частично нарушенная сложностью жизненных функций.
Для каждого функционального процесса Кан вычленяет «свое» пространство, а для каждого пространства — свой источник естественного освещения. Здание медицинских лабораторий Пенсильванского университета (1957—1961) осталось наиболее значительной реализацией его творческих идей. Группа связанных вертикальных объемов — прозрачных башен с помещениями лабораторий и массивных шахт инженерного оборудования — приведена к впечатляюще драматичной композиции.
Однако это подобие куста средневековых башен в каком-нибудь городке Италии (в Сан-Джиминьяно, например) менее всего определялось ориентацией на живописную зрелищность. Членения объема со скрупулезной последовательностью следуют организации систем функций, выполняемых человеком, и их технического обеспечения. И композиции ощутима устремленность Кана к вневременным ценностям, к глубоким пластам европейских культурных традиций. Легко ощутить множество влияний, которые испытывал Кан, — в его произведении есть отражение поисков Леду, Ле Корбюзье, Ф. Л. Райта.
Кан стал популярен в известной мере благодаря поверхностной близости его построек тому нарочито грубому стило, который нравился молодежи. Однако он в еще большей степени привлекал сочетанием нестандартности мышления со стремлением восстановить преемственность с культурными ценностями прошлого. Он мог казаться островком устойчивости в зыбком мире, где все идеалы и ценности оказались под сомнением. Он возвращал к мысли о нерасторжимости этического и эстетического, лежавшей в фундаменте утопий «новой архитектуры».
Среди тех, кто пытался следовать но пути, намеченному Каном, едва ли не наибольший успех выпал на долю работающих вместе Герхарда Колмена (род. 1915) и Ноэля Мак- Киннела (род. 1935), создавших новую ратушу в Бостоне, США (1969). Отправной точкой для них был возврат к утопиям жизнестроения. Архитекторы видели свою задачу в «организации процесса управления столь наполненной значением, что сам этот процесс приобретает монументальность, вовлекая всех граждан города». Эту мечту архитекторы пытались осуществить в здании-скульптуре, здании-символе. Оно получило крупные, смелые очертания, его пластическое богатство действительно может соперничать со скульптурной пластикой. Артистично разработаны ритмические темы композиции.
Монотонный синкопический ритм венчающей короны здания, которую образуют три верхних этажа, перебивается крупными, решительно выступающими объемами кабинета мэра и зала заседаний (след обращения архитекторов к опыту Ле Корбюзье, его постройкам в Чандигархе и монастырю Ла Туретт в Эве).
Связь с окружающей средой исторического города Кол Мен и Мак-Кин пел стремились установить, опираясь на традиционную тройственность расчленения объема и выбор материалов (светлый бетон, естественный камень, кирпич). Но отношения здания ратуши и среды — это отношения объекта и фона, обычные для «новой архитектуры» со времен ее возникновения. Наклонная поверхность площади превращена в поднимающийся от здании амфитеатр, воплощение идеи городского форума. Однако надежда, что население будет вовлечено в процессы управления через саму форму здания-монумента, так и осталась в пределах родившего ее утопического мышления. Форма не наполнилась реальностью общественного содержания, ие послужила, да и сама по себе не могла послужить матрицей для развития социальных отношений, изменяющих рутинное функционирование бюрократической машины.
Впрочем, оптимизм создателей бостонской ратуши отнюдь не характерен для нового поколения. Гораздо чаще его произведения отражали смятенность, даже трагичность восприятия мира и своеобразную раздвоенность мышления, в котором рационализм сочетался со скептическим недоверием к реальностям бытия, а тяга к эксперименту — со стремлением найти связи с культурой прошлого.
Это «третье поколение» увлекалось возможностями современной техники и подчас прибегало к нарочитой драматизации маншнерии, обеспечивающей функционирование современных зданий, превращая здание в подобие декораций научно-фантастического фильма; вместе с тем оно обращалось к «архитектуре без архитекторов», не осознаваемой как профессия, чтобы в ее примитивных моделях найти закономерности систем, обладающих «естественностью» связи с жизнью.
Как это уже было на раннем этапе развития «новой архитектуры», объединяющим началом для «третьего поколения» было отрицание — теперь уже отрицание не академизма, а ортодоксального функционализма. Ему вменялось в вину стремление утвердить разумность в ситуации, хаотической по своей сущности; функционализм упрекали за то, что в стремлении к механическому моделированию действительности он сводил сложность жизни к иерархии функций, отвергая все, что не укладывалось в простые схемы. Подчинение всего расчленяющему анализу, «мания сортировки вещей но лингвистическим категориям»53, в ходе которой опоры, стены и покрытия ясно отчленялись друг от друга, здания — от земли, потоки транспорта — от путей пешеходов, заставляло «первое поколение» жертвовать многозначностью и богатством жизни, так полагали новые теоретики.
Современный американский архитектор Луис И. Кан и примеры его проектов
Сегодня мы вам расскажем о выдающемся и прославленном во всём мире архитекторе Louis Isadore Kahn. Давайте насладимся изумительной интерьерной фотосъёмкой и посмотрим на самые яркие работы и шедевры мастера, привлекающие к себе пристальное внимание и интерес общественности.
Визионер и философ Louis Isadore Kahn (Изадор Луис Кан) родился 20 января 1901 года. В процессе своей профессиональной деятельности он изучал способы, с помощью которых архитектура может улучшить жизнь людей и создать в мире великую гармонию.
Для воплощения своих уникальных творений он использовал фактурный кирпич и бетон, а также более изысканные материалы – стекло и металл. Благодаря плодотворной деятельности и значительного вклада в искусство он получил золотую медаль от American Institute of Architects и премию от Royal Institute of British Architects в начале 1970-х годов.
Детство.
Талантливый специалист родился в очень бедной семье в царской России.
Эта местность в настоящее время относится к Эстонии. Маленьким он эмигрировал в Филадельфию, где студентом преуспевал в искусстве и музыке.
Также он был художественным редактором журнала Mirror and Record в центральной средней школе. В возрасте 19 лет мастер выиграл стипендию в университете Пенсильвании, где он получил многочисленные награды и степень бакалавра архитектуры в 1924 году.
Юность
Луис Кан работал в некоторых инженерных бюро в Филадельфии, прежде чем создать собственную компанию. В послевоенное время он участвовал в реконструкции городских необычных домов.
Общество.
С помощью своих творений и шедевров он старался облегчить жизнь людей.
Природа
В конструкции этой модели уникального здания City Tower для Филадельфии можно заметить сходство с двойной спиральной структурой ДНК. Таким образом, мастер воспринимает прочную связь между природой и дизайном.
Этот проект так и остался нереализованным, это вдохновило японского архитектора Kisho Kurokawa (Кисе Курокавы) на создание нескольких уникальных работ, подчёркивающих связь между зодчеством и органической биологией.
Обучение
Специалист Kahn был весьма уважаемым преподавателем. Он работал в Йельской школе архитектуры, выиграл стипендию в американской академии в Риме, а также был приглашённым лектором в Принстонском университете и профессором института дизайна в Пенсильвании, где он преподавал до своей смерти в 1974 году.
Самобытный стиль
Он сторонился инноваций и новшеств, а также хотел вернуть символическое и монументальное ощущение в зодчестве.
Как вы можете увидеть, интересные проекты домов архитектора заметно отличаются от творений его модернистских современников.
Художественная галерея Йельского университета (1951-1953). Фасад строения был выполнен с применением кирпича и стекла, при этом оригинальная конструкция сооружения обладает креативным исполнением.
Институт Солка в Калифорнии (1959-1965). Конструктор создал вдохновляющее и функциональное пространство для исследований.
Художественный музей Kimbell в Техасе (1967-1972). Естественный свет являлся ключевым фактором при строительстве этого сооружения.
Мансардные окна на потолке пропускают много солнечного сияния, которое рассеивается алюминиевыми отражателями и наполняет пространство невероятной мягкостью и сиянием.
Дома мечты.
Мастер тщательно проектировал конструкцию и внешний облик сооружений, придающий им яркость и аутентичность.
Коттедж Korman в Пенсильвании (1971-1973). Потрясающий стеклянный фасад позволяет членам семьи наслаждаться живописным природным окружением.
Парламент Бангладеша (1961-1983). Он был расположен в здание национальной Ассамблеи, а строительство завершено после смерти зодчего.
Сооружение было возведено с применением местных материалов – камня и мрамора, что позволяет гармонично вписать строение в окружающий пустынный пейзаж.
На следующей фотографии вашему взору продемонстрирован парк и мемориал Franklin D. Roosevelt в Нью-Йорке (1972-2012).
Парк находится на самой южной окраине острова Рузвельт с видом на Манхэттен. Это была последняя работа мастера.
Мы рассказали вам о великолепном и эксцентричном зодчем и философе Louis Isadore Kahn, который в процессе своей профессиональной деятельности интересовался общественной жизнью и социальной ответственностью архитектуры.
Драма и интриги Людовика I Кана — RTF
«Если вы думаете о Брике, вы говорите Брику: «Чего ты хочешь, Брик?» И Брик говорит тебе: «Мне нравится Арка». скажи Брику: «Послушай, арки дорогие, и я могу поставить над тобой бетонную перемычку. Что ты думаешь об этом, Брик?» Брик говорит: «Мне нравится арка». И важно, видите ли, уважать материал, который вы используете. … Вы можете сделать это только в том случае, если будете чтить кирпич и прославлять его, а не пренебрегать им», — Луис И. Кан.
Луи И. Кан сказал эти строки, будучи профессором архитектуры, обучая своих студентов. Он верил в истинное представление материалов и с гордостью демонстрировал их вместо того, чтобы прятать под облицовкой или внешней оболочкой. Его проекты демонстрируют силу и вес, а также историю в его проектах. Люди часто заявляют, что знакомство с его зданиями похоже на обретение своей духовной души.
Родившийся в Эстонии и проживающий в Филадельфии, Луи И. Кан считается одним из самых важных архитекторов 20-го века. Его проекты представляют собой уникальное сочетание модернизма и его поэтической философии. Он окончил Пенсильванский университет и, поработав в разных ателье на разных должностях, в возрасте 50 лет основал собственную фирму. Он отправился в путешествие по Европе, где действительно открыл для себя свой стиль. Он хотел создать современные здания, которые создавали ощущение древних руин. Его архитектура многомерна и выходит за географические и культурные границы.
Его проекты геометрические и симметричные и имеют аутентичный современный язык, который имеет отношение к месту и людям. Пространства имеют сильные геометрические формы, такие как круглая арка или треугольные сетчатые потолки. Опыт света и тени в его зданиях переносит пользователя в совершенно другой мир. Вот некоторые из его знаковых проектов:
Расположенный в Ла-Хойя, Калифорния, проект Института биологических исследований Солка, выполненный из тика, бетона и мрамора, вдохновляет ученых и исследователей.
Драматическая перспектива нарисована через канал воды, впадающий в Тихий океан на линии горизонта, метафорически. Клиент, Джонас Солк, хотел создать пространство, достойное посещения Пикассо. Луи Кан выложил две шестиэтажные прямоугольные коробки, зеркально расположенные вдоль канала, что дает беспрепятственный вид в гармонии с природой.
Сочетая структуру, пространство и свет, музей Кимбелла является одним из самых важных современных зданий с множеством циклоидальные бочкообразные своды и прорези в потолке, пропускающие в галереи естественный свет. Он расположен в Форт-Уэрте, штат Техас, и построен из травертина, белого дуба и бетона под влиянием римской архитектуры. Со ступенчатой парковой планировкой здание рассчитано на профессиональный подход.
Музей Кимбелла © Xavier de Jauréguiberry Музей Кимбелла © Xavier de JauréguiberryХудожественная галерея Йельского университета
Первое модернистское здание Йельского университета в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, стало первым значительным шедевром Луи Кана.
Имея фасад из кирпича и стекла, внутренние помещения были спроектированы с четырехгранными решетчатыми потолками, вдохновленными космическими рамами Бакминстера Фуллера. Огромная глубина этих потолков позволяла разместить в них все механические службы, такие как освещение, вентиляция и электропроводка, что устраняло необходимость в воздуховодах.
Произведя революцию в институциональной архитектуре Индии, IIM в Ахмедабаде был попыткой создать бизнес-школу, которая была создана в Индии, но следует западному стилю обучения. Это включало наличие полуоткрытых учебных помещений вместо традиционных классных комнат. Как дань народной архитектуре Индии, Луис Кан разработал дизайн с использованием местных материалов, таких как кирпич и бетон, с большими геометрическими вырезами на фасаде, которые также помогли охладить климат естественными методами. Коридоры, открытые площади и переходные зоны стали новыми центрами обучения и взаимодействия. Институт считается смесью современной и традиционной архитектуры.
Изменение курса политического влияния, это здание действует как воплощение власти через величие своего дизайна. В восходящем постколониальном государстве различные источники вдохновения буддийских ступ из более ранних веков сопоставляются и модифицируются, чтобы передать идеи модернизации и национального строительства. Выступая в качестве символа страны, Луис Кан драматично играл со светом и формами и спланировал его вокруг центрального зала. Он использовал структурные элементы из прошлого и перевел их в новый словарь модернизма.
Здание Национальной ассамблеи, Бангладеш_©Flickr AbrinskyЗдание Национальной ассамблеи, Бангладеш_©https://architectuul.com/architecture/national-assembly-building-of-bangladesh The Phillips с эффектным центральным атриумом, демонстрирующим книжные стопки через огромные круглые отверстия Библиотека Эксетерской академии находится в Нью-Гемпшире, США.
Дизайн основан на идеологии, согласно которой библиотека является одним из самых важных мест в школе и не может быть просто рядами сложенных книг. Планировка была сделана таким образом, чтобы пользователи могли взять книгу и прочитать ее из окна при естественном освещении. Луи Кан называл концепцию этого дизайна «бетонным пончиком». В ядре здания находятся книги, а «кирпичный пончик», который является внешней частью здания, защищает эти книги от солнечного света.
Луис Кан считается одним из пионеров современной архитектуры, который хотел, чтобы пользователи увидели здание аутентичным, обнаженным и непосредственным. Его проекты вне времени, но так верны своему времени.
Ссылки:
- IMDb. 2022. Мой архитектор (2003) – IMDb. [онлайн] Доступно по адресу:
]. - Кертис, В., Кертис, В., Мид, А., Келли, Дж., Редакторы, А., Осима, К., Уэбб, М. и Моллард, М., 2022. Луис Кан: Пространство идей – Архитектурное обозрение. [онлайн] Архитектурное обозрение. Доступно по адресу:
- Designcurial.com. 2022. Луис Кан – шесть самых важных зданий – DesignCurial. [онлайн] Доступно по адресу:
- Институт биологических исследований Солка. 2022. Институт биологических исследований Солка. [онлайн] Доступно по адресу:
- Museum, K., 2022. Здание Луи И. Кана | Художественный музей Кимбелла. [онлайн] Kimbellart.org. Доступно по адресу:
].
Неоклассическое искусство | искусство | Britannica
Неоклассическое искусство , также называемое Неоклассицизм и Классицизм , широко распространенное и влиятельное движение в живописи и других изобразительных искусствах, которое началось в 1760-х годах, достигло своего пика в 1780-х и 90-х годах и продолжалось до 1840-х и 50-х годов. В живописи это обычно принимало форму акцента на строгом линейном дизайне в изображении классических тем и предметов с использованием археологически правильной обстановки и одежды. Неоклассицизм в искусстве — эстетическое отношение, основанное на искусстве Греции и Рима в древности, призывающее к гармонии, ясности, сдержанности, универсальности и идеализму. В контексте традиции классицизм относится либо к искусству, созданному в древности, либо к более позднему искусству, вдохновленному античностью, в то время как неоклассицизм всегда относится к искусству, созданному позже, но вдохновленному древностью.
Неоклассицизм возник отчасти как реакция на чувственный и фривольно-декоративный стиль рококо, господствовавший в европейском искусстве с 1720-х годов. Но еще более глубоким стимулом был новый, более научный интерес к классической древности, возникший в XVIII веке. Большой импульс неоклассицизму придали новые археологические открытия, в частности исследование и раскопки погребенных римских городов Геркуланум и Помпеи (раскопки которых начались в 1738 и 1748 соответственно). А начиная со второго десятилетия XVIII века ряд влиятельных публикаций Бернара де Монфокона, Джованни Баттисты Пиранези, графа де Кайлюса и антиквара Роберта Вуда содержали гравированные изображения римских памятников и других древностей, что еще больше усилило интерес к Классическое прошлое.
Еще из Британники
Западная живопись: неоклассицизм
Неоклассицизм в живописном проявлении первоначально стилистически не отличался от французского рококо и других предшествующих ему стилей.
Отчасти это было связано с тем, что в то время как архитектура и скульптура могли быть смоделированы по прототипам в этих средствах массовой информации, которые действительно сохранились с классической древности, те немногие сохранившиеся классические картины были второстепенными или просто орнаментальными произведениями — до тех пор, пока не были сделаны открытия. сделанные в Геркулануме и Помпеях. Самыми ранними неоклассическими художниками были Джозеф-Мари Вьен, Антон Рафаэль Менгс, Помпео Батони, Анжелика Кауфманн и Гэвин Гамильтон. Эти художники были активны в 1750-х, 60-х и 70-х годах. Каждый из этих художников, хотя они, возможно, использовали позы и фигуры из древних скульптур и росписей на вазах, находился под сильным влиянием предшествующих стилистических тенденций. Важная ранняя неоклассическая работа, такая как «9» Менгса.0059 Парнас
Тесная связь Менгса с Винкельманом привела к тому, что на него повлияла идеальная красота, которую последний так горячо излагал, но церковные и дворцовые потолки, украшенные Менгсом, больше обязаны существующим традициям итальянского барокко, чем чему-либо греческому или римскому. Более строгий неоклассический стиль живописи возник во Франции в 1780-х годах под руководством Жака-Луи Давида. Он и его современник Жан-Франсуа-Пьер Пейрон больше интересовались повествовательной живописью, чем идеальной грацией, которая очаровывала Менгса. Незадолго до и во время Французской революции эти и другие художники заимствовали волнующие моральные темы из римской истории и прославляли ценности простоты, аскетизма, героизма и стоической добродетели, которые традиционно ассоциировались с Римской республикой, тем самым проводя параллели между тем временем и Современная борьба за свободу во Франции. Исторические картины Давида Клятва Горация (1784 г.) и Ликторы, приносящие Бруту тела его сыновей (1789 г.
), демонстрируют серьезность и приличия, заимствованные из классической трагедии, определенную риторичность жеста и образцы драпировки под влиянием древней скульптуры. В какой-то степени эти элементы были предвосхищены британскими и американскими художниками, такими как Гамильтон и Уэст, но в работах Дэвида драматическое противостояние фигур более резко и четко в одной плоскости, обстановка более монументальна, а диагональные композиционные движения , большие группы фигур и бурные драпировки барокко были почти полностью отвергнуты. Этот стиль был безжалостно строгим и бескомпромиссным, и неудивительно, что он стал ассоциироваться с Французской революцией (в которой Давид активно участвовал).
Неоклассицизм, который обычно проявлялся в европейской живописи к 1790-м годам, подчеркивал качества контура и линейного дизайна над качествами цвета, атмосферы и эффектов света. Широко распространенные гравюры классической скульптуры и греческие вазовые росписи помогли определить эту предвзятость, которая хорошо видна в контурных иллюстрациях, сделанных британским скульптором Джоном Флаксманом в 1790-х годах для изданий произведений Гомера, Эсхила и Данте.
Эти иллюстрации примечательны своим радикальным и мощным упрощением человеческого тела, отрицанием изобразительного пространства и минимальной сценической обстановкой. Эта строгая линейность при изображении человеческой формы была принята многими другими британскими художниками-фигуралами, в том числе уроженцами Швейцарии Генри Фюзели и Уильямом Блейком.
Художники-неоклассики придавали большое значение изображению костюмов, декораций и деталей классического предмета с максимально возможной исторической точностью. Это сработало достаточно хорошо, чтобы проиллюстрировать случай, найденный на страницах Гомера, но поднял вопрос о том, следует ли изображать современного героя или знаменитого человека в классической или современной одежде. Эта проблема так и не была решена удовлетворительным образом, за исключением, возможно, блестящих портретов Дэвида, изображающих натурщиков в модных тогда антикварных одеждах, как, например, в его Портрет мадам Рекамье (1800).
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас
Классическая история и мифология составляли большую часть предмета неоклассических работ. Поэзия Гомера, Вергилия и Овидия, пьесы Эсхила, Софокла и Еврипида, а также история, записанная Плинием, Плутархом, Тацитом и Ливием, обеспечили большую часть классических источников, но самым важным единственным источником был Гомер. К этому общему литературному акценту добавлялся растущий интерес к средневековым источникам, таким как псевдокельтская поэзия Оссиана, а также эпизоды из средневековой истории, произведения Данте, и восхищение самим средневековым искусством в лицах Джотто, Фра Анджелико и др. Действительно, неоклассики разительно отличались от своих академических предшественников своим восхищением готикой и искусством кватроченто в целом и внесли заметный вклад в положительную переоценку такого искусства.
Наконец, следует отметить, что неоклассицизм сосуществовал на протяжении большей части своего более позднего развития с кажущейся противоположной и противоположной тенденцией романтизма.
Но эти два стиля, далекие от того, чтобы быть отдельными и отдельными, сложным образом смешивались друг с другом; многие якобы неоклассические картины демонстрируют романтические тенденции, и наоборот. Эта противоречивая ситуация поразительно очевидна в работах последнего великого художника-неоклассика Жана-Огюста-Доминика Энгра, который писал чувственные романтические женские обнаженные тела, одновременно создавая строго линейные и довольно безжизненные исторические картины в одобренной неоклассической моде.
Гэвин Гамильтон — шотландский художник, археолог и торговец — провел большую часть своей трудовой жизни в Риме, и его картины включают две серии больших и влиятельных полотен на гомеровские сюжеты. Уэст и уроженец Швейцарии Кауфманн были самыми постоянными экспонентами исторических экспонатов в Лондоне в 1760-х годах. Джеймс Барри и Фюсели также сыграли важную роль. Блейк, поэт и художник, в какой-то степени был неоклассиком.
Жозеф-Мари Вьен был не только художником, но и другом археолога Кайла и директором Французской академии в Риме.
В это поколение также входил Жан-Батист Грез, нарисовавший несколько предметов классической истории, а также сцены из современной жизни, которыми он наиболее известен; Луи-Жан-Франсуа Лагрене Старший, как и Вьен, директор Французской академии в Риме; и Николя-Ги Брене.
Выдающимся и наиболее влиятельным из всех французских неоклассиков и одним из крупнейших художников Европы был ученик Виена Жак-Луи Давид. Ранние работы Давида в основном рококо, а его поздние работы также возвращаются к типам начала 18 века. Его известность как неоклассика основана на картинах 1780-х и 90-х годов. После получения Римской премии Французской академии в 1774 году (важной в истории французской живописи, поскольку она присуждала пребывание в Риме, где победители изучали итальянскую живопись на собственном опыте), он был в этом городе в 1775–1781 годах и вернулся туда. в 1784 году написать Клятва Горация . Среди современников и почти современников Давида был Жан-Жермен Друэ, чьи исторические картины почти не уступали собственным картинам Давида по строгости и интенсивности.
Чуть более молодое поколение художников включало Жана-Батиста Реньо, Луи-Леопольда Бойи и Луи Гофье. За ними последовала более важная группа, в которую входил Пьер-Поль Прюдон, смешавший в своих картинах мягкий классицизм с лирическим настроением и мягким светом Корреджо. Прюдону покровительствовали императрицы Жозефина и Мария-Луиза. Барон Пьер-Нарсис Герен рисовал в стиле, близком к неоклассицизму Давида, хотя и не был одним из учеников Давида.
Из учеников Дэвида трое стали известными, а один стал очень известным. Барон Франсуа-Паскаль-Симон Жерар имел высокую репутацию портретиста как при Наполеоне, так и при Людовике XVIII. Антуан-Жан Гро исполнил множество больших наполеоновских полотен и после смерти Давида стал ведущим неоклассиком во Франции. Анн-Луи Жироде получил Римскую премию, но перестал рисовать после 1812 года, когда он унаследовал состояние и обратился к писательству. Знаменитым учеником был Энгр, который был важен как неоклассик в своих предметных картинах, но не в своих портретах.
Антон Рафаэль Менгс родился в Ауссиге в Богемии (современный Усти-над-Лабем, Чехия) в 1728 году в семье местного придворного живописца. Сам он был назначен дрезденским придворным художником в 1745 году. В 1755 году он познакомился с Винкельманом и впоследствии стал видной фигурой в римских неоклассических кругах. Менгс важен и как художник, и как теоретик. Однако, помимо него, основной вклад Германии и Австрии в неоклассицизм был теоретическим, а не практическим. Среди ранних неоклассиков были Кристоф Унтербергер; Антон фон Марон, женившийся на сестре Менгса; и Фридрих Генрих Фюгер. После Унтербергера самым интересным художником был Иоганн Генрих Вильгельм Тишбейн, выполнявший как портреты, так и сюжетные работы. Он был директором академии искусств в Неаполе и руководил публикацией гравюр с греческих ваз в коллекции сэра Уильяма Гамильтона, британского посла в Неаполе, который был известным знатоком.
Немецкий художник Асмус Якоб Карстенс работал в Берлине и был профессором Берлинской академии.
В его художественный кружок входили художники Карл Людвиг Ферноу, Эберхард Вехтер, Йозеф Антон Кох (который был самым выдающимся из этой немецкой группы) и Готлиб Шик.
Одним из первых представителей неоклассицизма и одним из выдающихся художников своего поколения в Италии был Помпео Батони. Его стиль сочетает в себе рококо с элементами неоклассицизма, а его работы включают в себя произведения на классические темы, а также портреты в современной одежде, натурщицу, позирующую со старинными статуями и урнами, а иногда и среди руин. Художник Доменико Корви находился под влиянием как Батони, так и Менгса, и был важным учителем трех ведущих неоклассиков следующего поколения: Джузеппе Кадеса, Гаспаре Ланди и Винченцо Камуччини. Эти художники работали в основном в Риме, первые два заработали репутацию портретистов, а Ланди особенно известен своими хорошими современными группами.
Рим действительно был городом, где наиболее активно работали главные итальянские художники периода неоклассицизма.
Одним из таких был Феличе Джани, чьи многочисленные украшения включают наполеоновские дворцы там и в других местах в Италии (особенно в Фаэнце) и во Франции.
Известные художники за пределами Рима включают Андреа Аппиани Старшего в Милане, который стал официальным художником Наполеона и выполнил одни из лучших фресок в северной Италии. Он был также прекрасным портретистом. Одним из его учеников был Джузеппе Босси. Другим ведущим ломбардским художником был Джованни Баттиста дель Эра, чьи энкаустические картины были куплены Екатериной Великой и другими. Другие хорошие примеры неоклассических декоративных схем за пределами Рима находятся во Флоренции во дворце Питти работы флорентийца Луиджи Сабателли и Пьетро Бенвенути, родившегося в Ареццо, и в Венеции в базилике Сан-Марко работы Джузеппе Борсато, родившегося в этом городе и был художником и архитектором. Основными неоклассицистами на юге были сицилийцы Джузеппе Веласко, написавшие важные фрески во дворцах Палермо, и Джузеппе Эрранте.
Другие страны
Основным датским художником, создавшим оригинальные неоклассические работы, был Николай Абрахам Абильдгаард. Среди других датских художников был ученик Абильдгаарда и Давида Кристоффер Вильгельм Экерсберг. Дэвид был очень влиятельным в Брюсселе, где он ушел на пенсию в конце жизни. Картины его бельгийского ученика Франсуа-Жозефа Навеза, например, представляют собой чистый французский неоклассицизм. Двумя главными художниками-неоклассиками в Нидерландах были Гумберт де Супервиль и Ян Виллем Пиенеман. Главным неоклассиком в Испании был Хосе де Мадрасо-и-Агудо.
Археологические исследования классического средиземноморского мира дали знатокам 18-го века убедительное свидетельство порядка и безмятежности классического искусства и послужили подходящим фоном для эпохи Просвещения и Века Разума. Вновь открытые античные формы и темы быстро находили новое выражение.
Успешные раскопки способствовали быстрому росту коллекций античной скульптуры. Иностранные посетители Италии экспортировали бесчисленное количество мрамора во все части Европы или нанимали агентов для создания своих коллекций.
Доступность античной скульптуры в музеях и частных домах, а также через гравюры и гипсовые слепки оказала далеко идущее формирующее влияние на живопись и скульптуру 18 века. Подавляющее большинство собранных древних скульптур были римскими, хотя многие из них были скопированы с греческих оригиналов и считались греческими.
В трудах Иоганна Иоахима Винкельмана греческое искусство считалось неизмеримо выше римского. Любопытно, однако, как мало положительного влияния мрамор, который лорд Элджин привез в Англию из Парфенона в Афинах, оказали на скульптуру в Западной Европе, хотя они оказали большое влияние на ученых. Идеалы неоклассической скульптуры — акцент на четкости контура, на ровном фоне, на несоперничестве с живописью в имитации воздушной или линейной перспективы в рельефе или развевающихся волосах и развевающихся драпировках в отдельно стоящих фигурах — были главным образом вдохновлены теорией и римскими неоаттическими произведениями или даже римским псевдоархаическим искусством.
Последний вид искусства оказал влияние на Джона Флаксмана, которым чрезвычайно восхищались суровый стиль его гравюр и рельефной резьбы.
«Декорум» и идеализация
Академические теоретики, особенно из Франции и Италии XVII века, утверждали, что выражение, костюм, детали и обстановка произведения должны максимально соответствовать их предмету. Неоклассики 18 века унаследовали эту теорию «декорума», но, отдавая предпочтение универсальному идеалу, реализовывали его в ограниченной форме, подразделяя все действие и выражение на классический покой, идеализируя лица и тела в классических героев и превращая все костюмы, если таковые имеются, в облегающую одежду, чтобы избежать ссылки на эфемерное время.
Серия памятников генералам и адмиралам Наполеоновских войн 18-го и начала 19-го веков в соборе Святого Павла и Вестминстерском аббатстве демонстрирует важную дилемму: в классическом или современном костюме следует изображать героя или известного человека. . Многие скульпторы по-разному изображали фигуры в униформе и полностью обнаженными.
Представление о современном герое в старинном платье принадлежит традиции академической теории, примером которой является английский художник сэр Джошуа Рейнольдс в одной из его Королевских академий 9.0059 Беседы :
Стремление передать потомству форму современного платья должно быть признано приобретаемым непомерной ценой, даже ценой всего ценного в искусстве.
Даже живого героя можно было идеализировать полностью обнаженным, как в двух колоссальных стоячих фигурах Наполеона (1808–1811 гг.) работы итальянского скульптора Антонио Кановы. Одна из самых известных неоклассических скульптур — « Паолина Боргезе Бонапарт» Кановы в образе Венеры-победительницы 9.0060 (1805–08). Она изображена обнаженной, слегка задрапированной и чувственно полулежащей на кушетке — и очаровательный современный портрет, и идеализированная античная Венера.
Отношение к барокко и рококо
Классические академические теории, распространенные в эпоху Возрождения, особенно в 17 веке, отдавали предпочтение античности и тем художникам, которые следовали этой традиции.
Среди высоко оцененных художников были Рафаэль, Микеланджело, Джулио Романо и Аннибале Карраччи. Чуть более позднее поколение писателей добавило к списку имя французского художника Николя Пуссена. Утверждалось, что следует избегать изобилия и «ярости» барокко, потому что они ведут к «варварским» и «злым» произведениям. Продолжая эту традицию, Винкельманн, например, утверждал, что итальянский скульптор и архитектор эпохи барокко Джан Лоренцо Бернини был «введен в заблуждение», следуя природе.
Такая враждебность к произведениям барокко, однако, не сразу искоренила их влияние на художников 18-го века, как это можно увидеть в ранней работе Кановы, Дедал и Икар (1779), выполненной до того, как он был в Риме. В гробнице Кановы Папы Климента XIV (1784–1787; базилика Санти XII Апостоли, Рим) папа, сидящий на троне над саркофагом, изображен в драматически реалистическом стиле с поднятой рукой в сильном жесте, напоминающем папские гробницы 17 век.
Хотя неоклассические художники и писатели выражали презрение к тому, что они считали легкомысленным аспектом рококо, существует сильное влияние французского рококо на ранний стиль некоторых неоклассических скульпторов.
Этьен-Морис Фальконе, Флаксман и Канова начали вырезать и моделировать тенденции рококо, которые затем постепенно трансформировались в более классические элементы.
Враждебно настроенные критики неоклассической скульптуры склонны сравнивать такие работы с «долиной сухих костей». Некоторые художники и теоретики неправильно поняли призыв Винкельмана и его школы подражать древнему искусству. Винкельманн имел в виду — как и теоретики 17-го века до него, а также писатели, такие как Шефтсбери и Джонатан Ричардсон, которые оказали на него значительное влияние, — подражание как средство открытия идеальной красоты и передачи духа оригинала. Он не выступал за рабское копирование античности или устранение убедительного красноречия действия и интенсивного выражения. К сожалению, были сделаны бездуховные копии, что привело к отнесению идеалистических произведений к разряду «фригидных». В скульптуре некоторые из важных заказов, к сожалению, привели к этой безжизненной концепции неоклассицизма.
Среди примеров — большие мраморные скульптуры Христа и апостолов (1821–1842 гг.) И бронзовая статуя Святого Иоанна Крестителя (1822 г.) работы датского скульптора Бертеля Торвальдсена в церкви Богоматери в Копенгагене. Мрамор Торвальдсена, в отличие от мрамора Кановы, столь же нейтрален, как и гипсовые модели; действительно, поверхность скульптуры намеренно оставлена нейтральной.
Жесты и эмоции в неоклассических произведениях обычно сдержаны, чтобы отдать приоритет спокойному величию, духовному благородству и красоте. В вакхических сценах веселье сдерживается и никогда не перерастает в буйство. В трагической сцене Андромаха не проливает слез, оплакивая смерть Гектора. Когда Флаксман действительно пытался запугать, как в мраморе «Ярость Афамана» (1790–1794), насилие кажется натянутым и неубедительным. Действительно, в неоклассической скульптуре почти нет убедительных образов гнева. Концепция античного спокойствия пронизывала европейское искусство. Канова со своими Геркулес и Лихас (1796 г.
) создали большой шарик с преувеличенным выражением, выходящим за рамки его нормального диапазона и, в некоторой степени, за пределы его способностей. Как и Флаксман, он был гораздо более успешным, вырезая образы с тонким выражением, что даже сторонники романтической страсти приветствовали как цель скульптуры, искусства, для которого они выступали за выразительную тонкость, пробуждающую воображение. Они утверждали, что чувствительный зритель найдет сильное выражение и сильную активность в монументальной отдельно стоящей скульптуре нелогичной (т. Е. Мрамор не должен корчиться или летать) и раздражающе театральной.
Среди выдающихся скульпторов раннего британского неоклассицизма были Джон Уилтон, Джозеф Ноллекенс, Джон Бэкон Старший, Джон Дир и Кристофер Хьюетсон — последние двое работали в основном в Риме. Ведущим художником молодого поколения был Джон Флаксман, профессор скульптуры Королевской академии и один из немногих британских художников того периода с международной репутацией.
Последнее поколение неоклассиков включало скульпторов сэра Ричарда Уэстмакотта, Джона Бэкона Младшего, сэра Фрэнсиса Чантри, Эдварда Ходжеса Бейли, Джона Гибсона и Уильяма Бенеса.
В то время как в неоклассицизме во Франции доминировали живопись и архитектура, это движение нашло ряд заметных представителей в скульптуре. Среди них были Клод Мишель по прозвищу Клодион, создатель многих маленьких ярко-выразительных классических фигур, особенно нимф; Огюстен Пажу; и Пьер Жюльен. Ученик Пигаля Жан-Антуан Гудон был самым известным французским скульптором 18-го века, создавшим множество классических фигур и современных портретов в манере старинных бюстов. Среди других современных скульпторов были Луи-Симон Буазо и Этьен-Морис Фальконе, который был директором скульптуры на фабрике в Севре. Немного более молодое поколение включало скульпторов Жозефа Чинара, Жозефа-Шарля Марина, Антуана-Дени Шоде и барона Франсуа-Жозефа Бозио. Ранняя скульптура известного современника Энгра Франсуа Руда была неоклассической.
Центральная Европа
Важным среди центральноевропейских скульпторов раннего периода был Иоганн Генрих фон Даннекер. Последующие неоклассики включали Готфрида Шадова, который также был художником, но более известен как скульптор; его ученик, скульптор Кристиан Фридрих Тик; художник и скульптор Мартин фон Вагнер; и скульптор Кристиан Даниэль Раух.
Самым выдающимся итальянским неоклассиком был Антонио Канова, ведущий скульптор и, безусловно, самый известный художник в Европе к концу 18-го века. Положение Кановы в последующие 20 лет можно сравнить только с положением Бернини в 17 веке. Однако различия между их карьерами имеют большое значение. Только в начале своей карьеры Бернини вырезал галерейную скульптуру для княжеских коллекционеров, но большинство работ Кановы относится к этой категории. Оба художника проживали в Риме большую часть своей жизни, но, в то время как Бернини находился под контролем пап и ему лишь изредка разрешалось работать на иностранных властелинов, главными покровителями Кановы были иностранцы, и он поставлял скульптуру во все дворы Европы.
Прекрасный скульптор различных стилей, в том числе строгих, сентиментальных и ужасающих, Канова создал обширный массив работ, включающий классические группы и фризы, гробницы и портреты, многие из которых одеты в старинные одежды. Его ученик и соавтор Антонио д’Эсте — один из самых интересных итальянских скульпторов-неоклассиков. Среди других скульпторов-неоклассиков в Риме был Джузеппе Анджелини, наиболее известный своей могилой гравера и архитектора Джованни Баттиста Пиранези в церкви Санта-Мария-дель-Приорато в Риме.
В Милане Камилло Пачетти руководил скульптурным оформлением Арко делла Паче. Работы Гаэтано Монти, родившегося в Равенне, можно увидеть во многих северных итальянских церквях. Тосканский скульптор Лоренцо Бартолини выполнил несколько важных наполеоновских заказов. Мрамор Charity — один из самых известных образцов его позднего неоклассицизма. Однако следует отметить, что он не считал себя художником-неоклассиком и бросил вызов идеализму, который поддерживал Канова и его последователи.
Дания и Швеция
Швед Йохан Тобиас Сергель, придворный скульптор шведского короля Густава III, и датчанин Бертель Торвальдсен, проживший большую часть своей жизни в Риме, были одними из самых известных неоклассических скульпторов в Европе. Торвальдсен был главным соперником Кановы и в конце концов заменил его в пользу критиков. Его работы были более суровыми, иногда даже архаичными по характеру, а его религиозная скульптура, в первую очередь его великая фигура Христа в церкви Богоматери в Копенгагене, демонстрирует нарочито пугающий возвышенный стиль, который все еще ждет сочувственной переоценки. Среди его наиболее известных учеников был шведский скульптор Йохан Быстром.
Россия
Оба ведущих русских неоклассика были скульпторами. Иван Петрович Мартос учился у Менгса, Торвальдсена и Батони в Риме и стал директором Петербургской академии. Лучшие его работы — гробницы. Михаил Козловский участвовал в оформлении тронного зала в Павловске.
Помимо художника Бенджамина Уэста, который почти полностью работал в Лондоне, ведущими неоклассиками среди американских художников были скульпторы.