Городской дизайн европа урбанизм скамейки: Комментарии к материалу Город для людей: мастерим место для отдыха в своём дворе вместе с челябинским урбанистом | 74.ru

Новая элегантность городов. Эволюция инклюзивного дизайна — PRAGMATIKA.MEDIA

Качество жизни в городах влияет на продолжительность нашей жизни. Разница может составлять до 20 лет — к такому выводу пришли в ВОЗ. В 2001 г. Всемирная организация здравоохранения выпустила новую Международную квалификацию здоровья (ICF), в которой признается, что каждый из нас в течение жизни приобретает разную степень временной инвалидности в результате болезней, возраста и даже беременности. Словом, инвалидность — это состояние, которое переживает в какой‑то период большинство людей, а вовсе не удел меньшинства. Безбарьерность, универсальность, Design to the Edges — почему в США, Канаде и Европе от обсуждения уровней «доступности» среды перешли к повсеместной имплементации инклюзивного урбанизма? И на какой стадии этот процесс в Украине?

Война за независимость

В США стандарты ADA Standards for Accessible Design были приняты в 1991 г. Они все еще часто нарушаются, но Америка — это страна юристов, поэтому если инвалид обнаруживает, что его коляска не помещается в единственный в здании лифт, он подает в суд на владельца здания. Такой подход работает гораздо эффективнее, чем разъяснительная работа или пропаганда. Постепенно в американском обществе сформировалось отношение к инклюзивному дизайну как к понятию из области гражданского права. А ведь борьба за эти права была непростой. Государство и бизнес-корпорации были не готовы имплементировать в жизнь конституционные декларации. Люди с особыми потребностями противоречили бизнес-ориентированности массового дизайна.

Фото: Josh Appel on Unsplash

«В 1979 г. я, как единственная женщина — промышленный дизайнер в Нью-Йоркском офисе Раймонда Лоуи, часто терпела поражение в продвижении дизайнерских решений, направленных на равное удовлетворение потребностей, — писала известный промышленный дизайнер Патрисия Мур. — Всякий раз, когда проект находился в разработке и я поднимала вопрос о доступности того или иного решения для тех, кто «видел кончиками пальцев», передвигался на инвалидной коляске или «слышал глазами», мне говорили: «Мы не проектируем для этих людей».

В США относятся к инклюзивному дизайну как к понятию из области гражданского права

Одно из первых известных зданий, спроектированных с учетом потребностей человека с ограниченной мобильностью, — это Laurent House, построенный Френком Ллойдом Райтом для Кеннета Лорена, ветерана Второй мировой войны, прикованного к инвалидной коляске, и его жены Филлис еще в 1952 г.

Райт воспринял данный заказ как вызов своему таланту архитектора. На основе плоского одноэтажного юсоновского дома он разработал проект жилого особняка с открытым планом, пологими пандусами, широкими дверными проемами, эргономичной мебелью и особой схемой ее расстановки в гостиной, чтобы хозяин дома всегда оставался на равных с гостями. Электрические розетки, дверные ручки и душ в ванной комнате были закреплены на такой высоте, чтобы Кеннет мог самостоятельно ими пользоваться. Сегодня Laurent House превращен в музей и является физическим доказательством того, что адаптивный дизайн и эстетика не противоречат друг другу. «Глядя на дом, вы можете не догадаться, что он предназначен для кого‑то в кресле», — говорит Джон Гро, член совета учредителей Laurent House Foundation.

Laurent House, построенный Френком Ллойдом Райтом для Кеннета Лорена, передвигавшегося на инвалидной коляске. Фото: Nels Akerlund. Источник изображения: laurenthouse.com

Laurent House — доказательство того, что адаптивный дизайн и эстетика не противоречат друг другу

Laurent House, построенный Френком Ллойдом Райтом для Кеннета Лорена, передвигавшегося на инвалидной коляске. Фото: Nels Akerlund. Источник изображения: laurenthouse.com

Проекты частных особняков, адаптированных для «особых» клиентов, — сегодня не редкость среди заказов, которые выполняют американские архитекторы. Но за доступную городскую среду пришлось побороться.

Яростным провайдером инклюзивности, провокатором и активистом был Эд Робертс. Переболев полиомиелитом в детстве, Робертс оказался частично парализованным. Большую часть времени он был прикован к аппарату искусственного дыхания. Эд испытывал неимоверные сложности еще во время учебы в школе, но его привозили на уроки братья и мать. Когда он после окончания колледжа подал документы в Калифорнийский университет в Беркли, то сначала получил отказ — в студенческом кампусе не было штатных сотрудников, которые могли бы обеспечить уход за студентом с инвалидностью. Но настойчивый юноша заявил, что руководство университета нарушает его конституционные права. В итоге для Робертса переоборудовали под жилую комнату одну из палат в больнице кампуса.

Отстаивая свои права, активисты в инвалидных колясках устраивали массовые протесты

Акции группы Rolling Quads — активистов в борьбе за права людей с инвалидностью.
Фото: John Sunderland, Denver Post file

Эд Робертс — активист, борющийся за права людей с инвалидностью в США. Источник фото: smithsonianmag.com

Эд Робертс был бунтарем по натуре и обладал мощной харизмой — вскоре он сколотил вокруг себя кружок студентов-единомышленников. Организация Rolling Quads начала бороться за гражданские права людей с инвалидностью, используя порой радикальные и провокационные способы. По ночам активисты на инвалидных колясках выезжали на улицы с кувалдами и разбивали бордюры, которые мешали им передвигаться. Власти Беркли были вынуждены реагировать и обустраивать тротуары съездами, а коммерческие и общественные здания — пандусами.

Фото: The Peoples History Museum

60‑е и 70‑е гг. в США были эпохой перемен, гражданских реформ и массовых протестов. Борьба за права людей с инвалидностью распространилась из Беркли по всем штатам. Колясочники пикетировали государственные учреждения, перекрывали движение транспорта, словом — добивались силой внимания власти. В 1990 г. президент Буш подписал Закон о правах американцев с инвалидностью — The Americans with Disabilities Act (ADA). Когда Робертс скончался в возрасте 56 лет, его инвалидная коляска переместилась в Смитсоновский национальный музей американской истории.

Рональд Мейс и его семь принципов

«Архитектура может быть инклюзивной, только если архитектор проявляет эмпатию», — так говорил Раймонд Лифчес, архитектор и автор книги Design for Independent Living. У пионера в области доступной архитектуры и адаптируемого жилья, архитектора и промышленного дизайнера Рональда Лоуренса Мейса не было дефицита эмпатии. Как и Эд Робертс, с детства прикованный к инвалидной коляске из‑за полиомиелита, он на протяжении всей жизни был вынужден преодолевать физические и социальные барьеры. В 1973 г. он создал первый в США кодекс доступности зданий и принял участие в разработке законов, направленных на преодоление дискриминации людей с особыми потребностями.

Рональлд Мейс, автор принципов универсального дизайна

На базе Школы дизайна в Университете Северной Каролины он основал Центр доступного жилья. Позже эта организация была переименована в Центр универсального дизайна, который сегодня является ведущим национальным и международным ресурсом для исследований и информации о трансформации жилья и искусственной среды. Именно Рональд Мейс ввел термин «универсальный дизайн», который выходит за рамки минимальных требований к доступу и поощряет поиск решений широкого спектра, которые могут эффективно использоваться всеми. Концепция Мейса предполагает проектирование всех объектов искусственной среды эстетичными и максимально удобными для всех, независимо от их возраста, способностей или статуса.

Он также был президентом Barrier Free Environments Inc., консалтинговой компании, которая предлагала помощь в строительстве зданий с использованием принципов универсального дизайна. Благодаря Мейсу главные здания Вашингтона, такие как Капитолий и Центр Кеннеди, стали доступными для инвалидов.

Мемориал Pentagon 9 / 11 в Арлингтоне, США. Проект KBAS Joint Venture. Источник фото: arbancarosi.com

Универсальный дизайн сегодня можно назвать архитектурной идеологией, объединяющей тех, кто стремится сделать городские пространства максимально доступными, эффективными, устойчивыми, эстетичными и с минимальными затратами. Проще всего, если объект, квартал, район или город строится с нуля или подвергается масштабной реконструкции.

Так, принципы универсального дизайна использовали в процессе реконструкции территории Всемирного торгового центра и строительства Мемориала 9 / 11. Значительные перепады рельефа компенсировали не с помощью лестниц, а создав уклон, настолько плавный, что большинство пешеходов его даже не чувствует. Имена погибших на парапете мемориала находятся на такой высоте, что их видят и ребенок, и взрослый, и сидящий в коляске человек. Люди с ограниченной мобильностью имеют беспрепятственный доступ к музею, кафе и лекционным аудиториям.

7 принципов универсального дизайна, сформулированных Рональдом Мейсом:

1. Справедливое использование: дизайн не ставит в невыгодное положение и не стигматизирует какую‑либо группу пользователей.

2. Гибкость в использовании: дизайн учитывает широкий спектр индивидуальных предпочтений и возможностей.

3. Простое, интуитивно понятное использование, независимо от опыта пользователя, его знаний, языковых навыков.

4. Эффективное информирование независимо от условий окружающей среды или сенсорных способностей пользователя.

5. Право на ошибку: конструкция сводит к минимуму опасность и неблагоприятные последствия случайных или непреднамеренных действий.

6. Применение и использование не требует значительных физических усилий.

7. Размеры и пространство для доступа и использования удобны независимо от антропометрических данных человека и его мобильности.

Универсальный дизайн выходит за рамки минимальных требований к доступности

Иконой и мировой моделью доступности и универсальности считается Ed Roberts Campus в Беркли, построенный по проекту бюро Leddy Maytum Stacy Architects (LMS Architects) и названный так в честь активиста Эда Робертса, который защищал права инвалидов.

Мемориал 9 / 11 в Нью-Йорке, США. Автор проекта Майкл Арад, ландшафтный дизайн разработан совместно с Питером Уокером. Фото: pxhere.com

В здании Ed Roberts Campus расположена штаб-квартира организации «Центр независимой жизни», и здесь людям с ограниченными мобильностью или сенсорикой оказывают услуги по профподготовке, образованию, а также медицинскую и юридическую помощь. Архитектура и интерьеры кампуса площадью около 7 тыс. кв. м проектировались не просто с соблюдением стандартов безбарьерности ADA, а с применением семи принципов универсального дизайна. Для того чтобы слабовидящие легко находили путь, были использованы акустические ориентиры, высококонтрастная отделка стен, текстурированные полы. Управлять лифтами и открывать двери можно дистанционно, с помощью смартфона. Здесь нет лестниц, а подняться на второй этаж можно по ярко-алому спиральному пандусу, который является фокусным объектом центрального атриума. Разработчики использовали для строительства и оформления интерьеров натуральные материалы, а также предусмотрели установку инновационных фильтров, которые очищают и увлажняют воздух, позаботившись о комфорте людей с аллергией, астмой и особой химической чувствительностью — синдромом MCS, который возникает как реакция на токсичные материалы в искусственной среде, но часто игнорируется традиционной медициной. Во время строительства кампуса модернизировали станцию метро Ashby BART, и теперь сотни людей с инвалидностью посещают этот остров инклюзивности в Беркли.

Ed Roberts Campus в Беркли, построенный по проекту бюро LMS Architects. Фото: Tim Griffith. Источник фото: archdaily.com

Универсальный в США, инклюзивный в Великобритании и Центральной Европе, дизайн для всех в странах Северной Европы и Скандинавии — все эти термины синонимичны. Любой из них можно использовать, описывая, к примеру, голландское метро: к станциям можно спуститься тремя способами — по лестнице, эскалатором или лифтом. Или адаптируемые, модульные, энергоэффективные здания вокзалов и автостанций, где навигация на платформах продублирована шрифтом Брайля. Или отели, в которых есть номера для людей с инвалидностью, уличная мебель, позволяющая удобно «припарковать» коляску. Гладкие тротуары и автоматически открывающиеся двери удобны для всех. Да и пешеходы почти всегда предпочтут пандус лестнице.

Design to the Edges

Design to the Edges — довольно новый и специфический термин, за которым тем не менее стоит давняя история. Еще в середине XX в. конструкторы ВВС CША решили провести антропометрическое исследование пилотов — они хотели вычислить универсальные параметры, чтобы сделать кабины самолетов максимально эргономичными. Когда результаты обмера 4‑х тыс. человек были готовы, выяснилось, что лишь 3,5 % из них соответствуют параметрам среднестатистического пилота. Другими словами, кабина и кресла, спроектированные на основе этих средних данных, были бы неудобны для 96,5 % летчиков!

Инклюзивный и энергоавтономный автовокзал в Тилбурге, Нидерланды. Проект архитектурного бюро cepezed. Фото: cepezed / Lucas van der Wee. Источник фото: v2com

В руководстве ВВС попросили изменить подход и перепроектировать кабины, ориентируясь на граничные данные. То есть кресло должно подходить как самому худому, так и самому полному, самому высокому и самому низкому из пилотов. Так появились регулируемые сиденья, которые сегодня каждый из нас может подстроить под себя, садясь за руль автомобиля. И именно ориентир на граничные параметры сегодня называется Design to the Edges.

Design to the Edges — универсальность, которая достигается путем трансформации

«Признавая уникальность каждого человека, мы сталкиваемся с глобальной проблемой, — говорит Юта Тревиранус, директор Исследовательского центра инклюзивного дизайна канадского OCAD University. — Эта уникальность и дикое, органическое разнообразие неудобны, когда речь идет о разработке продуктов, коммуникаций, сред или политик. Они не поддаются массовому производству, массовому маркетингу, массовым коммуникациям, массовому образованию, а также простой и понятной государственной политике».

История цивилизации знает множество примеров того, как попытки сократить разнообразие и стремление к созданию монокультуры идеальных людей оборачивались чудовищными преступлениями. С другой стороны, изобретатели наплодили огромное количество сущностей и предметов, удовлетворяющих потребности узкой прослойки пользователей или, напротив, пытались объять необъятное, но оказались совершенно невостребованными, поскольку утрачивали какое‑то главное преимущество. Как швейцарский нож с 87‑ю приспособлениями получился слишком тяжелым, негабаритным, перестал быть карманным — и оказался никому не интересен.

На подлокотниках скамеек на автовокзале Тилбурга шрифтом Брайля обозначен номер платформы. Фото: cepezed / Lucas van der Wee. Источник фото: v2com

Design to the Edges — это про универсальность, которая достигается путем трансформации. Освещение, способное менять силу и спектр, стены, способные раздвигаться и опускаться в пол, мультифункциональные гаджеты, городские сады, в которых можно выращивать как цветы, так и овощи, инвалидные коляски, которые способны «шагать» и подниматься по лестнице, и так далее.

А что у нас?

Хотя Конвенцию ООН о правах инвалидов Украина ратифицировала еще в 2009 г., о доступности городской среды и архитектуры в нашей стране вспоминают ситуативно. Например, в сентябре 2019 г. спикер нового парламента Дмитрий Разумков поручил оборудовать помещения ВР для инвалидов. Откровение снизошло после того, как выяснилось, что депутат Яна Зинкевич не может самостоятельно передвигаться между этажами здания на коляске. На что аппаратчики парировали, что в бюджете 2019 г. не предусмотрены средства для проведения мероприятий по инклюзивности.

Разбитые тротуары киевского Подола. Фото: Андрей Ветошкин

По мнению инженера и городского исследователя Дмитрия Макагона, в первую очередь украинским городам необходимо решать вопросы повышения мобильности: «Я не представляю, как буду идти к нашему вокзалу километр пешком с чемоданом. Я закажу такси. В Европе километр по городу — смешное расстояние. Да, в центре Киева можно заметить какие‑то симптомы работы со средой, к примеру, Киевавтодор понижает бордюры на переходах через улицы. Эта тенденция началась где‑то лет пять назад, на тот момент в Европе уже все было.

Новым жилым кварталам застройщики стараются придать европейский вид. Но все заканчивается там, где начинается общегородская среда. Хорошо, что появился какой‑то общественный контроль: мы начинаем обращать на откровенные нарушения внимание, выставляем фото в соцсетях. И коммунальные службы, и власти вынуждены реагировать. Но даже я, молодой и здоровый, хожу по нашим тротуарам, спотыкаясь. Мне страшно представить, что испытывает человек в коляске. На улицах Европы их столько, что на первый взгляд кажется: да тут сплошные инвалиды живут! Причем сверхмобильные — идешь по улице и тебя обгоняют бабушки на электроколясках. То ли дело у нас — здоровая нация! Но надо понимать, что наши люди с инвалидностью просто не выходят из дома и потому мы их не видим».

О доступности городской среды и архитектуры в Украине вспоминают ситуативно

Переформатирование городской среды в инклюзивную предполагает адаптацию не только физических объектов архитектуры и инфраструктуры, но и всех систем и процессов. Влияние оказывает даже настройка дорожных светофоров, ведь они ориентированы на скорость пешехода 1,2 м в секунду. А скорость передвижения пожилого человека или человека с тростью гораздо ниже. К слову, на некоторых улицах Киева в час пик светофоры оставляют пешеходу всего 9 секунд на то, чтобы пересечь 4 полосы! Это непросто даже для молодого здорового человека.

По мнению транспортного эксперта Дмитрия Беспалова, циклограммы светофоров, которые находятся в ведомстве коммунального предприятия «Центр организации дорожного движения», настраиваются, чтобы повысить пропускную способность дорог без учета интересов пешеходов. Традиция сохранилась с советских времен, когда о комфорте маломобильных групп даже не задумывались. «Светофоры могут быть ориентированы на 1,4 м / с = 5 км / ч, или их пешеходная фаза просто рассчитана по остаточному принципу… На перекрестках автодорог пешеходы довольствуются временем, которое рассчитали как оптимальное для проезда автомобилей, пересекающих магистраль. Безусловно, увеличение времени для пешеходов уменьшит пропускную способность отрезка дороги. А у нас снижение пропускной способности до сих пор считается непопулярной мерой», — объясняет Беспалов.

Интересами людей с инвалидностью в эпоху Союза и в постсоветское время настолько пренебрегали, что годы унижений сформировали у них то, что называется «выученной беспомощностью». Нейробиологи выяснили, что чувство социального отторжения, остракизм, дискриминация, неприятие физически разрушают мозг человека, нанося ему непоправимый урон. Проще говоря, они медленно убивают. Сложно представить украинских инвалидов, разбивающих бордюры кувалдами. Большинство из них остаются невидимыми и неслышимыми пленниками собственных квартир.

Юлия Полянская, ландшафтный дизайнер, основатель бюро Polyanka Gardens

«Если вы не мать Тереза, то за любой вашей инициативой лежит личная история», — говорит Юлия Полянская, ландшафтный дизайнер, основатель бюро Polyanka Gardens, фактически перефразируя архитектора Раймонда Лифчеса, который настаивал на важности эмпатии. Юлия стала инициатором установки в Национальном ботаническом саду имени Н. Н. Гришко инклюзивной клумбы. Приподнятая над землей клумба с пряными травами позволяет человеку на коляске приблизиться к растениям так близко, что он может почувствовать их аромат и рассмотреть мельчайшие детали строения цветов и листьев.

«Моя бабушка прожила 91 год, последние годы она провела в постели и передвигать ее мы могли только в инвалидном кресле, — рассказывает дизайнер. — Инсульт стал причиной нарушения мозговой деятельности с соответствующими последствиями. Какое‑то время она еще могла говорить, потом замолчала — то ли от угнетенного психологического состояния просто не хотела, то ли так проявляла себя болезнь. Однажды я пришла проведать ее и принесла с собой листочек любистка, который сорвала во дворе бабушкиного дома. Этот запах я помню с самых ранних лет, когда бабушка всегда запаривала мне любисток для бани.

В Украине люди с инвалидностью остаются пленниками собственных квартир

Я поднесла листочек к ее лицу — и оно преобразилось. Бабушка узнала аромат и сказала: «Любисток!». Я была удивлена, что этот маленький листочек оказался мощным фактором, способным вызвать настолько глубокие переживания, блеск в глазах, даже улыбку и счастье соприкосновения с жизнью.

Во время подготовки к одному из конкурсов по ландшафтному дизайну у меня появилась идея создания инклюзивной клумбы, которая в итоге переросла в социальный проект «На відстані серця». Он для таких людей, как моя бабушка на закате своей жизни. Если бы тогда у нас была такая замечательная, приспособленная для людей на колясках мини-клумба, то, я уверена, это сделало бы жизнь бабушки более наполненной. Ведь общение с природой — это так важно».

В процессе разработки конструкции автором проекта был изучен международный опыт создания инклюзивных садов и конструкций. «Есть замечательные английские и французские конструкции, очень добротно и профессионально сделанные, с дренажами и т. д. Одно «но»: это слишком дорого для наших реалий, около 1 500 евро за клумбу, — рассказывает дизайнер. — Мое предложение было совсем простое в сравнении с ними, но тоже требовало определенных затрат».

Модульная приподнятая клумба — часть инклюзивного проекта «На відстані серця», созданная для людей, которые передвигаются на колясках или имеют проблемы с мобильностью. Фото: Андрей Ветошкин

Юлия пригласила присоединиться к своему проекту единомышленников, и совместными усилиями, в том числе и финансовыми, в августе 2018 г. инклюзивная клумба была установлена на территории Национального ботанического сада имени Н. Н. Гришко в зоне ароматических растений. Создателей клумбы порадовало то, что эксперимент по использованию конструкций для зеленых крыш в контейнерном озеленении удался: все растения замечательно пережили зиму и весной готовы были радовать посетителей.

Однако часть растений осенью и еще часть весной были украдены вандалами. Летом 2019 г. посадки были восстановлены, но история повторилась. На этот раз растения похитили уже на второй день.

«У дизайнеров сама идея рождает большой интерес и готовность участвовать в подобных проектах, но вот ее востребованность вызывает сомнения, — отметила Юлия. — С одной стороны, должен быть заказчик, который готов финансировать реализацию подобных объектов, с другой стороны — конечный потребитель. На государственном или муниципальном уровне у нас нет таких программ или они мне не известны. А потребители — люди с ограниченными возможностями — в нашей стране настолько далеки от удовлетворения своих бытовых и базовых потребностей, что, как мне показалось, их даже могут раздражать подобные вещи. Во всяком случае наше приглашение посетить ботанический сад с целью получения обратной связи от них, не встретило отклика», — признает Юлия Полянская.

Впрочем, у эксперимента с клумбой есть и позитивный результат. Руководство ботанического сада рассматривает возможность создания на его территории сенсорного сада. Реализацию идеи тормозит то обстоятельство, что в Украине еще не разработаны нормы и стандарты для подобных объектов.

Андрей Романенко, журналист, координатор центра общественного контроля «ДІЙ-Краматорськ»

Андрей Романенко, журналист, координатор «ДІЙ-Краматорськ» рассказал о скандале вокруг реконструкции хирургического отделения Краматорской больницы № 1: «Единственная хирургическая больница на 200‑тысячный Краматорск расположена в здании постройки середины прошлого века. В те времена уделялось не слишком много внимание вопросам доступности — двухэтажное строение не было даже оборудовано лифтом или подъемником между этажами. В прошлом году за деньги Государственного фонда регионального развития в отделении начался капитальный ремонт. В 2018 г. был заключен договор на 32 млн. В этом году — еще на 16 млн. В проекте предусмотрено повышение доступности здания, в том числе установка лифта. Но в первую очередь строители взялись за утепление фасада и наведение красоты в коридорах и палатах. Лифт до сих пор отсутствует, пациентов носят на руках по красивой, отремонтированной лестнице.

Проекты больниц должны учитывать стремление пациентов к самостоятельным передвижению и уходу за собой

В целом с доступностью как‑то не заладилось. То каталки в повороты не вписываются, то в двери с трудом проходят. В палатах кнопки вызова врача установили так, что лежащим пациентам к ним сложно дотянуться. Проект разрабатывала компания «Аркон», которую прокуратура совсем недавно обвинила в том, что последние годы она использовала печать и подпись давно уволенного архитектора. Подозреваю, что подобные проекты «рисуют», даже не пытаясь привлекать медицинских консультантов, которые лучше понимают проблемы врачей и логистику в отделении».

Таких примеров и историй по всей Украине можно привести не один десяток. Тогда как, например, в Лондоне человек на коляске может даже подняться на крышу культовой достопримечательности — стадиона O2 Arena. Сравнение очевидно не в нашу пользу.

Новые смыслы — новая элегантность

В цифровую эпоху слово inclusion обретает новые смыслы. Его используют в корпоративной лексике и рекламе для того, чтобы продемонстрировать открытость, толерантность и дружественность компаний ко всем категориям потребителей, стараясь расширить рамки целевых аудиторий. Инклюзивность становится важным критерием при разработке массовых технологий и массовой продукции и едва ли не главным в UX-дизайне, который ориентирован на взаимодействие с пользователем. Цифровые гиганты оперируют термином «инклюзивность», когда разрабатывают гаджеты и технологии для людей с ограниченными возможностями здоровья, но их функции полезны миллиардам пользователей.

Так, система дистанционного обучения изначально была введена для того, чтобы обеспечить включение в образовательный процесс детей с ограниченными возможностями. Изначально это казалось сверхсложной задачей — требовалось перевести все учебники и пособия в цифру, озвучить и сделать их доступными онлайн. Противники таких нововведений говорили: «Почему мы должны предпринимать сверхусилия ради небольшого процента учащихся?». Но в итоге дистанционное обучение открыло ранее невиданные возможности для людей разных возрастов и социальных групп по всему миру.

Интересы особых людей игнорируют иногда даже знаменитые архитекторы

Было бы неверно утверждать, что в Европе или США проблемы инклюзивности полностью решены. Интересы особых людей игнорируют иногда даже знаменитые архитекторы. Недавно суд Венеции обязал Сантьяго Калатраву выплатить 78 000 евро по иску о проекте моста Конституции». Одна из претензий к архитектору заключалась в том, что мост через Гранд-канал, открытый в 2008 г., оказался недоступным для людей на колясках — они не могли преодолеть ступеньки из истрийского камня и стекла. Чтобы устранить недостаток, мост оснастили подъемником, но он оказался ненадежным — то и дело выходил из строя, в итоге лифт демонтировали. Как сообщили в The New York Times: «Температура внутри кабины в летние дни достигает +50 °C. В начале 2019 г. суд постановил демонтировать лифт, что будет стоить дополнительных 40 тыс. евро». Кроме архитектора суд оштрафовал на 11 тыс. евро и главного инженера Сальваторе Венто.

В своей последней публичной речи на конференции «Проектирование в XXI веке: Международная конференция по универсальному дизайну» в 1998 г. Рональд Мейс признал: «Я никогда не видел здания или сооружения, которые универсально применимы. Я не знаю, вероятно ли это создать. Не уверен, что возможно создать что‑либо, что будет полностью универсальным для использования. Дело не в том, что в этом термине есть слабость. Мы используем его, поскольку он наиболее точно описывает нашу цель».

Неинклюзивный мост Сантьяго Калатравы через Гранд-канал в Венеции. Фото: gnuckx. Лицензия CC BY 2.0

Необходимо признать, что, оставаясь вне культуры, вне моды, вне интереса джентрификаторов, тема инклюзивности буксует и почти никогда не поднимается в топ популярности, несмотря на воззвания к сознательности, моральности и общественному долгу. Это словно негабаритный скелет в шкафу, который вываливается каждый раз, когда фашиониста хочет достать свой вечерний костюм. Особенно неловко, если речь заходит о доступе к ресурсам и о социальном равенстве. Между тем мысли о старости и возможной недееспособности посещают каждого из нас. Возможно, дизайн — единственный проводник между угрызениями совести и действиями, а редкие пока примеры доступной и одновременно эстетичной городской среды способны вдохновить и продемонстрировать, что же такое современная инклюзивность. Не хаотическое нагромождение уродливых ржавых пандусов, а особое универсальное устройство среды, обеспечивающее комфорт нашим телам, едва различимый на первый взгляд стиль. Инклюзивность — новая элегантность городов.

детали» на ВДНХ // Смотрим

• Профиль

27 сентября 2019, 11:40

• Вести. Недвижимость

С 3 по 5 октября в 75-м павильоне ВДНХ впервые пройдет выставка-презентация «Город: детали». Она объединит дизайнеров, архитекторов и урбанистов из 11 стран, включая Россию, США, Германию, Францию, Италию, Нидерланды, Финляндию, Венгрию и Казахстан, рассказали организаторы.  

На выставке будет представлено более 250 дизайнерских решений для современного мегаполиса от ведущих российских и зарубежных компаний. Площадь интерактивной экспозиции превысит 15 тыс кв м. Гостей ждет деловая программа, фуд-маркет, концерты, киносеансы о современной Москве и красочный световой перформанс. Вход свободный, по предварительной регистрации.  Предварительная регистрация и подробная информация на официальном сайте: mrexpo.ru.

Экспозиция продемонстрирует перспективные мировые концепции малых архитектурных форм, спортивных площадок, скверов, городских арт-объектов.

В рамках деловой программы российские и иностранные архитекторы, ландшафтные дизайнеры, проектировщики, девелоперы, урбанисты обсудят мировые тенденции в развитии городской среды. Например, как оживляют мегаполис привлекательные общественные пространства. Какими должны быть районные доминанты, что учитывать при организации детских игровых зон. Спикеры поделятся результатами последних исследований и проанализируют новые кейсы по созданию комфортной городской среды. Всего запланированы три тематические секции.

Деловую программу откроет дискуссия

Среди приглашенных участников: известный британский ландшафтный архитектор и урбанист Питер Финк, архитектор HQ Architects (Тель-Авив) Смадар Эфрати, доцент кафедры «Ландшафтная архитектура» МАРХИ Екатерина Ожегова, замначальника управления архитектурно-художественного облика города Москвы Елена Семенкова, директор департамента промышленности концерна «Крост» Андрей Сазонов и другие.

Одной из центральных тем выставки станет использование малых архитектурных форм (МАФ), к которым, например, относятся скамейки, фонари, лестницы, фонтаны, скульптуры, садово-парковые сооружения. Эти привычные элементы влияют на наше восприятие городской среды и формируют дизайн-код определенного места.

Секция 

Архитекторы и урбанисты расскажут об организации детских игровых пространств и их вкладе в здоровье подрастающего поколения, обсудят перспективы развития родительских сообществ. Модератором секции будет Юлия Шишалова, главный редактор журнала «Проект Россия».

В дискуссии примут участие партнер CityMakers Петр Кудрявцев, генеральный директор «MAF маркет» Дмитрий Буров, сооснователь ландшафтного бюро AFA Александр Фронтов, главный архитектор архбюро «Чехарда» Мария Помелова, основатель бюро Noor Architects Михаил Беляков, представители столичных Префектур и другие.

Завершит деловую программу секция

На ней будут обсуждаться формирование позитивной среды района и улучшение качества жизни в нем. Спикеры расскажут, как сохранить уникальный облик района и органично модернизировать его инфраструктуру. Модератор секции – Елена Зеленцова, заведующая кафедрой территориального развития РАНХиГС. К участию приглашены главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, архитектор бюро TSPA (Берлин) Филиппо Имберти, коммерческий директор компании Uno Parks (Литва) Аистэ Алиукониенэ, архитектор компании ARTEZA Александр Трухан, префект СВАО Алексей Беляев, заместитель руководителя Департамента капитального ремонта города Москвы Александр Адайкин и другие.

Выставка-презентация «Город: детали» пройдет в рамках программы правительства Москвы «Мой район». Цель этой программы – создание комфортного городского пространства в каждом районе, вне зависимости от его удаленности от центра.  

• новости

Весь эфир

Урбанистический стиль в дизайне интерьера © Геостарт

Урбанистический стиль в дизайне интерьера

Урбанистический стиль предпочитают динамичные люди. Он отражает дух больших городов с их стремительным ритмом жизни. Урбанистическая стилистика представлена в гармоничной совокупности необходимой мебели с многофункциональными аксессуарами. Дизайн отличается особой эстетичностью. Здесь соединены практичность и функциональность.

Что это такое?

Понятие урбанизм происходит от латинского слова urbanus, что значит, «городской». Возникло подобное направление в начале XX века. Представители данного стиля поддерживали идею об огромной роли мегаполисов, рассчитанных на значительную часть населения. Урбанизм начал быстро развиваться в 50-е годы прошлого века. Сейчас этот стиль активно используется современными дизайнерами. Во многих европейских странах он считается очень популярным. Урбанистический стиль с успехом используется при оформлении гостиных, кухонь, спален.

Занимаясь оформлением интерьера в подобном стиле, следует выяснить его особенности.

• Важным нюансом при оформлении является функциональность. Здесь нет никаких дополнительных аксессуаров в виде ковриков, занавесок, присущих иным стилям. Урбанистический стиль является противоположностью деревенских стилей, таких как кантри или прованс, отличающихся наличием большого количества милых вещиц.

• Стекло – необходимый материал, способный подчеркнуть стилистику. А также в дизайне используются дерево, металл, пластик, кожа.

• Что касается стен, то их лучше оставить нетронутыми. Кирпичные или бетонные стены, а также их имитация лишь подчеркнут атмосферу мегаполиса.

• Стоит учесть, что для данного стиля подойдет спокойная цветовая гамма, при этом выбор цветов здесь довольно узок. В интерьере используются лишь основные цвета в виде белого, черного, серого и бежевого. Здесь не приветствуются разноцветные поверхности, они чаще имеет один тон.

• Четкость линий должна присутствовать во всем, что касается урбанистического дизайна. Витиеватые и плавные линии будут выбиваться из концепции.

В качестве главного аксессуара, служащего для украшения подобного интерьера, является большой плакат. Лучшим вариантом будет размещение постера с видом городских улиц, высотных зданий, мостов или красивых пейзажей.

Дополнительными предметами, позволяющими подчеркнуть городской стиль, могут стать массивные скамейки, светильники, имитирующие уличные фонари, а также почтовые ящики и велосипеды.

Варианты отделки и цвета

Особенность этого дизайнерского направления в соблюдении общих принципов урбанизма. Это касается выбора мебели и аксессуаров. Даже один лишний аксессуар или предмет мебели может полностью испортить общее впечатление о помещении, выдержанном в стиле урбан.

При отделке стен и иных поверхностей в урбанистическом стиле чаще используют однотонные оттенки. Для полов будут уместны ламинат, паркет, керамическая плитка. В помещениях, поддерживающих данный стиль, нет места роскошным коврам или деревенским половичкам ручной работы. Здесь неуместно будут смотреться винтажные аксессуары и специально «состаренная» мебель, а также красочный текстиль.

Главными материалами для комнат, выполненных в данном стиле, являются стекло с алюминием. Основным цветом в данном случае является черный. К дополнительным тонам, которые будут подчеркивать индивидуальность, можно отнести оттенки фиолетового, зеленого, оранжевого и коричневого. Важно, чтобы все цвета гармонировали между собой. Не рекомендуется выбирать контрастные оттенки, в данном случае лучше использовать соседние цвета. К примеру, можно выбрать один такой оттенок для стен или для полового покрытия. Второй цвет станет основным цветом для мебели.

Мебель

Выбирая мебель в стиле урбан для современной квартиры, нужно учесть, что она должна быть комфортной, функциональной, иметь простую и лаконичную форму.

Мебель должна присутствовать в необходимом количестве для нормального и комфортного проживания. Она не должна быть в излишке, чтобы не загромождать комнату.

Каждая зона в квартире имеет свои особенности, требующие индивидуального подхода.

• Для кухни больше подойдут кирпичные или имитирующие кирпич стены либо окрашенные краской поверхности без выравнивания. Цвет потолка может быть белым, бежевым или голубым. В кухне не должно быть много мебели, здесь уместны модели в стиле минимализм либо хай-тек.

• Обычно комнатам, выполненных в стиле урбан, присущи кирпичные либо бетонные стены . В спальне стоит сделать исключение – наклеить однотонные обои или оштукатурить поверхность. В спальне уместна мебель из натуральных материалов. Цвет изделий не должен быть слишком ярким, должны присутствовать сдержанные спокойные тона. Чтобы сэкономить пространство в небольших комнатах, целесообразно использовать встроенные конструкции. При выборе мягкого комплекта для спальни, предпочтительней остановиться на моделях в черно-белой гамме. При этом не рекомендуется использовать только черный цвет, иначе помещение будет касаться мрачным. Для зрительного увеличения комнаты используют только модели с четкой конструкцией. Лучше выбирать небольшую мебель. В комнате подростка будет органично смотреться бесформенное кресло.

• Для гостиной следует выбирать функциональную и комфортную мебель. В небольшой по площади гостиной уместно поставить диван L-образной формы с журнальным столиком. В просторной комнате будет достаточно места для небольшой библиотеки и нескольких удобных кресел. Кресла либо диван уместней поставить вокруг журнального столика. По максимуму стоит использовать стекло, например, для матовой стеклянной поверхности журнального столика или двери. Очень эффектно в данном случае будет смотреться модель со стеклянной столешницей, установленная на алюминиевые ножки. Алюминиевая фурнитура станет необходимым дополнением изделий.

Что касается текстиля, то он должен быть сдержанным, выдержанным в едином тоне. Все это касается покрывал для спального места, скатертей и штор. На текстиле может присутствовать рисунок с простым узором.

Декор и освещение

Наличие больших окон, оформленных шторами или жалюзи, стеклянных перегородок, встроенных потолочных или настенных светильников позволяет создавать ощущение невесомости и чистоты.

Для стиля урбан наиболее подходящим вариантом можно назвать скрытую подсветку либо освещение, которое имитирует промышленный свет . В таких помещениях массивная и шикарная хрустальная люстра будет весьма неуместна, в то время как светильники в минималистичном стиле смогут лаконично дополнить комнату. Для данного стиля можно использовать люстру только в том случае, если она имеет строгую геометрическую форму. В таком помещении уместны будут светильники, имитирующие городские фонари.

Красивые примеры дизайна интерьера

Урбанистический стиль может стать прекрасным вариантом для тех, кто предпочитает городскую толпу шумных улиц тихим деревенским улочкам. Это выбор активных и смелых людей с амбициями. Чтобы ощутить дух большого города, необязательно ехать в Нью-Йорк или Гонконг. Сделать это можно и в своей квартире, оформив ее в урбанистическом стиле. Комнаты в подобном стилистическом направлении минималистичны. В них царит комфорт и покой. Главное, чтобы мебель была качественной, а дизайн лаконичным.

При оформлении полов в гостиной или спальне чаще используют паркет либо ламинат. Для ванной комнаты больше подойдет керамическая плитка крупного размера. Эффектно будет смотреться плитка под бетон или металл, сочетающаяся с деревянными фасадами. Сантехника белого цвета будет отлично гармонировать с серым или черным фоном.

Урбанизм-стайл – это прежде всего функциональность и лаконизм. Встроенная мебель является его неотъемлемой составляющей.

Наличие скрытой подсветки и массивных фонарей придает помещению особую атмосферу.

В интерьере не должно присутствовать много текстиля. Достаточно взять пару декоративных подушек, постелить небольшой коврик или выбрать покрывало для спального места. Приоритетными остаются однотонные изделия приглушенных оттенков.

Разумный урбанизм. Часть шестая. Принцип эффективности. — Лабодина Валентина

Следующий принцип К. Ч. Беннингера, направленный на формирование комфортной городской среды – это принцип эффективности. И выражается он в нахождение баланса между потребляемыми ресурсами (энергия, время, деньги) и достижением комфорта, безопасности, доступности и производительности. Для баланса, по мнению К.Ч. Беннингера, необходимо оптимальное и грамотное использование общественных земель, дорог, услуг и инфраструктурных сетей, с сохранением высокого уровня доступности этих мест.

Основное направление реализации данного принципа это решение транспортных проблем. Личный транспорт, несмотря на своё удобство, имеет ряд недостатков, таких как потребляемая энергия, парковочные площади, несчастные случаи на дорогах и загрязнение окружающей среды. Поэтому городское планирование, согласно принципу эффективности, предполагает создание альтернативных видов транспорта и доступность общественного транспорта. Для уменьшения протяженности коммуникаций — труб, проводов, кабелей и дорог, планируется формирование компактно организованных сообществ со средней и высокой плотностью жилой застройки, с общественными удобствами, организацией мест отдыха и общественных служб, удобного шопинга и пешеходных связей.

Как пример удобного и доступного общественного транспорта — Хельсинки, где правительство города разработало десятилетний план по созданию системы «мобильности по запросу». Весь общественный транспорт, включая паромы, микроавтобусы и велосипеды, доступен для заказа через приложение для смартфонов «Whim». В зависимости от стоимости и вида, ежемесячная подписка на «Whim» может включать в себя неограниченное количество поездок на городском транспорте, прокат велосипедов, скутеров, такси со скидкой для коротких поездок и аренду прокатного автомобиля до двух суток. По замыслу разработчиков, услуга может стать альтернативой собственного автомобиля, поскольку жители Европы тратят 85% своего транспортного бюджета на автомобиль, но пользуются им только для 29% поездок. В марте 2019 года количество зарегистрированных пользователей Whim в Хельсинки насчитывалось порядка 70 тыс.

Фото https://arm1.ru/photos/travels

Что касается компактной организации города, то плотная застройка с близким к ней центром инфраструктуры позволяет горожанам меньше зависеть от автотранспорта и сокращать время на дорогу, за счет чего уменьшается количество вредных выбросов в атмосферу. Благодаря плотной застройке можно обеспечить централизованное энергообеспечение на уровне всего района, что сокращает расходы на доставку энергоресурсов и положительно влияет на окружающую среду. Например, Амстердам — весьма компактный город с площадью 219,5 кв. км, и высокой плотностью населения, около 5 тысяч человек на квадратный километр, при этом ежегодно город занимает верхние строчки в мировых рейтингах городов удобных для жизни. Несмотря на то, что Амстердам является культурным, финансовым и экономическим центром Нидерландов, удобство людей стоит на первом месте. Здесь идеального качества и хорошо продуманные пешеходные и велосипедные дорожки – весь город можно без проблем проехать на велосипеде, широкие и зелёные тротуары, а для автомобилей оставлены только две полосы движения. 43% от числа амстердамцев используют велосипед ежедневно для поездок на работу, к тому же вы не увидите на улице хаотично припаркованных машин — парковка в основном расположена под землей. Радует глаз и архитектурное разнообразие города, современные архитекторы даже называют Амстердам «архитектурным музеем под открытым небом». Как пример новой застройки Амстердама – новый район IJburg, возведённый на искусственных островах на озере Эймер.

Фото из личного архива

Район с плавучими домами на воде, которые пришвартованы у причалов словно лодки, помимо архитектурной ценности решают вопрос нехватки жилья в Амстердаме и рассредоточенности населения – по окончании строительства, в этом районе будет 18 тысяч домов для 45 тысяч жителей, а также школы, магазины, развлекательные центры, рестораны и пляж.

Фото из личного архива

Так, Амстердам стал одним из первых городов, который между удобством автомобиля и человека, выбрал человека.

Теперь давайте рассмотрим подробнее как обстоят дела с проектированием новых районов у нас. Современные типы городской застройки, несмотря на высокие показатели плотности, к сожалению, лишены функциональной насыщенности (примерно 3-5 объектов на гектар площади), поэтому горожане всё равно вынуждены преодолевать большие расстояния, чтобы попасть на работу или получить необходимые услуги.

Например, город Мурино в Ленобласти, или как его ещё называют «человейник». Численность населения Мурино в 2019 году составляла 49,7 тысяч человек, и непрерывно увеличивается, благодаря новым стройкам. При этом наблюдается отсутствие социальных учреждений, таких как детские сады, полицейские участки, поликлиники, пожарная часть, почтовые отделения, в связи с этим, жители не чувствуют себя в безопасности, испытывают неудобства и не получают помощь, когда она им нужна. О наличии скамеек или беседок, где можно спрятаться от дождя или палящего солнца, застройщик также не побеспокоился — вокруг пустыри, парковки и много строительного мусора. В районе нет торгово-развлекательных центров, учреждений культуры и мест отдыха, а также достаточного количества офисных помещений. В результате, выезд из города необходим и сопровождаются рядом трудностей — из-за недостаточного количества остановок общественного транспорта, или даже их отсутствия, автобусы вынуждены делать импровизированные остановки в неположенном месте, к тому же с учётом ограниченного количества дорог, жители много времени проводят в пробках, а единственная станция метро перманентно перегружена.

Фото: Сергей Куликов/Интерпресс

Фото https://varlamov.ru/

Фото https://varlamov.ru/

К сожалению, не только от качества застройщика и городского планирования зависит то, как выглядят наши районы сейчас. Большую лепту в создание таких человейников вносят наши ГОСТы, которые безнадежно устарели и часто не позволяют выстроить качественные и эффективные районы.

Вклад городского дизайна в застроенную среду в Европе — Oxford Urbanists

(Создатель Махак Агравал, Источник изображения: IGN Испания, Google)


Практика городского дизайна и его роль в создании городов — спорное пространство. В этой оригинальной статье Джудит Райзер исследует противоречия между профессиональными дисциплинами при создании и реализации городского дизайна в европейских городах. Опираясь на работу Фрэнсиса Тиббалдса, Райзер использует три ключевые проблемы города — изменение климата, ИКТ и участие общественности — чтобы определить пути преодоления этих противоречий и новые возможности для профессии городского дизайнера. Райзер тестирует концепции городского дизайна при формировании городов и определяет новые способы для профессии, которые помогут достичь устойчивого развития городов.

Городской дизайн, традиционно формируемый архитекторами и инженерами, взял на себя новую и важную роль в создании застроенной среды и ее социальных символов. Исторически архитекторы проектировали церкви, крепости и дворцы как символы власти, а затем ратуши как символы демократии. Позже они обратились к небоскребам как к символам капитализма: глобальным штаб-квартирам корпораций, финансовым учреждениям и, совсем недавно, к высотным жилым помещениям для тех, кто их обслуживает.

Другое семейство крупных сооружений (значительно называемых «ouvrages d’art» — «произведения искусства» по-французски) было спроектировано инженерами: мосты, виадуки, железные дороги, автомагистрали, аэропорты, электростанции, водохранилища, очистные сооружения, отходы. очистные сооружения, мачты связи. Хотя архитекторы считают инфраструктуру «поддерживающей», ее масштаб и функциональная роль оказывают значительное влияние на застроенную среду. Городской дизайн заполнил пробел, переплетаясь со специалистами по искусственной среде, способствуя более комплексному подходу к искусственной среде.

Демографический взрыв и стремительная урбанизация создали пространство для новых вмешательств в застроенную среду. Они породили потребность в справедливом управлении землепользованием, задача, которую взяла на себя новая профессия, планировщики пространства, в то время как роль архитекторов и инженеров по-прежнему заключалась в проектировании физических структур. Глобальные конфликты привели к социальным изменениям, а их массовое разрушение привело к новому отношению к искусственной среде и ее использованию. Одним из примеров являются принципы модернистского дизайна, продвигаемые архитекторами и поддерживаемые транспортными инженерами, но наряду с ними возникли и другие подходы. Одним из них стал городской дизайн, первоначально сосредоточенный на сборке зданий и пространств между ними.

С самого начала специалисты в области застройки отводили две противоположные роли городскому дизайну. Они рассматривали это либо как еще одну профессиональную специализацию, либо как деятельность, переплетающуюся со специализированными дизайнерскими профессиями. Что стало серьезной задачей для нового профессионального подхода к проектированию и управлению застроенной средой, так это освободить свой подход от моделей мышления, глубоко укоренившихся в существующих профессиях, и изобрести свой собственный идеал.

Здравый смысл увековечивает стереотипные роли специалистов по искусственной среде с упором на дизайн. Соответственно, архитекторы считают себя лидерами профессий в области искусственной среды. Многие из них до сих пор воспринимают пространственное планирование как крупномасштабную архитектуру, а городской дизайн — как продолжение архитектурного дизайна. Слишком часто они ошибочно понимают городской дизайн просто как увеличение масштаба архитектуры и уменьшение масштаба планирования. На самом деле практика городского дизайна показывает, что работа между масштабами и их связывание требуют транспозиции, а именно проектирования для определенного масштаба, а не просто переключения между ними.

Инженеры доминируют в инфраструктуре и считают транспорт своей вотчиной. Это может объяснить, почему интеграция между землепользованием и мобильностью, ключевая задача планировщиков, остается невыполненной.

Грубо говоря, некоторые архитекторы продолжают рассматривать архитектуру как искусство, инженеры делают ставку на технологии, в то время как планировщики полагаются на ограничительные контрольные списки вместо того, чтобы разрабатывать перспективные концепции преобразования застроенной среды

Спорный вопрос заключается в том, что специалисты по искусственной среде, как правило, недооценивают искреннее внимание к получателям их профессиональной продукции. Хотя общественное участие появилось в планировании более полувека назад[1], до сих пор оно практически не практикуется. Обширная литература, подготовленная учеными, практиками, а также общественными активистами, критикует отсутствие подлинного участия граждан в построенной ими среде и управлении ею. [2]

Даже городские дизайнеры до сих пор не смогли вырваться из плена такого общепринятого мнения. Многие из них, как правило, рассматривают генеральные планы исключительно как физические проекты, беспрепятственно внедряют новые технологии и составляют руководящие принципы и контрольные списки, исходя из предположения, что принципы городского проектирования применимы повсеместно. Ясно, что сложность и нечеткость застроенной среды и ее быстро меняющееся использование противоречат такому упрощенному взгляду.

Несмотря на эти противоречия, существуют заметные исключения. Фрэнсис Тиббалдс (1941-1992), квалифицированный архитектор, был большим сторонником городского дизайна и работал над различием между архитектурой и городским дизайном[3]. Одним из его наследий является группа городского дизайна[4] и ее журнал «Городской дизайн»[5], которые продвигают хороший городской дизайн, делясь опытом по всему миру. Его понимание городского дизайна — «создание места». Эта концепция выходит далеко за рамки физического проектирования и охватывает широкое понимание застроенной среды как человеческой и естественной среды обитания с различными требованиями, которым она должна соответствовать (многие из которых противоречат друг другу или конкурируют друг с другом) 9. 0003

Для Тиббалдса задача городского проектирования состояла в том, чтобы согласовать многочисленные требования к застроенной среде и разработать решения, хотя и с неизбежными компромиссами, приемлемыми для большинства. В свою очередь, это потребовало от городских дизайнеров сотрудничества с широким кругом заинтересованных сторон и соответствующего расширения их навыков. Опираясь на некоторые из наиболее насущных современных проблем в антропогенной среде — изменение климата, цифровая революция и сообщества, требующие большего участия в своей жизненной среде — ниже выбрано несколько примеров, чтобы дополнительно проиллюстрировать подход Тиббальда и поразмышлять о будущем городской среды. дизайн и городские дизайнеры.

Городской дизайн и изменение климата

Радикальное вмешательство мэра Мадрида Мануэлы Кармены в Гран-Виа, главную транспортную артерию Мадрида, демонстрирует, как города могут сократить выбросы парниковых газов при одновременном повышении качества жизни. В данном случае городской дизайн заключался в сокращении полос движения, ограничении использования личных автомобилей, реорганизации общественного транспорта и его развязок, расширении тротуаров, посадке деревьев и добавлении уличной мебели. С момента открытия больше пешеходов увеличивало пешеходное движение и побуждало частных домовладельцев модернизировать и расширять использование первого этажа, в то время как общественные карманы (часто неиспользуемые или заброшенные области) привлекали всплывающие окна.

Чтобы такие физические и материальные преобразования застроенной среды были инновационными, городские дизайнеры должны участвовать в экспериментах, «действующих исследованиях» и работать с учеными. Они должны работать в командах, сотрудничая с учеными для проведения исследований и сотрудничая как с архитекторами, так и с планировщиками. Самое главное, они должны общаться с общественностью, получать мнения/желания и соответствующим образом корректировать свои проекты.

Городские дизайнеры также должны осознавать свою роль в политике, поскольку их работа тесно связана с работой лиц, принимающих политические решения. Это означает идти на риск, взаимодействуя со многими другими заинтересованными сторонами, от разработчиков и местных органов власти до широкой общественности, а также извлекая уроки из такого сотрудничества и обратной связи. Однако их роль всегда будет зависеть от капризов партийной политики. Новый правый президент мадридского региона Изабель Диас Аюсо, для которой пробки являются частью городской идентичности, пообещала обратить вспять усилия предыдущего мэра, несмотря на реальные доказательства снижения загрязнения воздуха.[7]

Существующая ситуация и предполагаемое вмешательство Гран Виа, Мадрид. (Источник: Городской совет Мадрида)

Градостроительство и технологии

Цифровые технологии, виртуальная реальность, искусственный интеллект, робототехника, генная инженерия и многие другие призваны радикально изменить антропогенную среду. Информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) затрагивают все профессии, связанные с искусственной средой, от архитекторов и инженеров до планировщиков, градостроителей и специалистов по общению с общественностью.

Первыми приложениями ИКТ в городском проектировании были инструменты автоматизированного проектирования (САПР), географические информационные системы (ГИС) для оцифрованного отображения информации о планировании и алгоритмы для моделирования структур и их использования. Образование и исследования в области искусственной среды все чаще используют новые технологии для улучшения понимания городской среды и того, как она влияет на людей. В Университете Карлсруэ проводятся эксперименты с датчиками, встроенными в тело, для измерения реакции людей на их эмоции, того, как они влияют на их действия и как эти результаты могут быть использованы в практике городского проектирования.[8] Ассоциация AccessibleMap в Вене разработала еще одно использование ИКТ, направленное на поощрение мобильности пожилых людей и людей с деменцией путем анализа того, как они используют искусственную среду, соответствующей ее адаптации и предоставления членам этих сообществ инструментов на основе ИКТ, чтобы они оставались независимыми. [9]]

Путь слабоумия: особенности ориентации городского дизайна. (Источник: Клеменс Бейер, Вольфганг В. Вассербургер, Ассоциация AccessibleMap, Вена, Австрия)

Использование ИКТ городскими дизайнерами может стимулировать более тесное сотрудничество с научными исследованиями, более широкое использование данных наблюдений в конкретных проектах и ​​улучшенную обратную связь (от мониторинга реализованных проектов), которая может позволить дальнейшие эксперименты. Это своего рода «круговая эволюция городского дизайна». Подобно понятию «циклической экономики», это может обеспечить более устойчивое использование информационных ресурсов. В частности, ИКТ могут стать мощным инструментом для более широкого обмена знаниями, ноу-хау и практическими экспериментами в области городского дизайна за счет их распространения среди профессионалов в области городского дизайна и лиц, принимающих решения, а также облегчения взаимодействия между городскими дизайнерами и получателями их проектов.

Городской дизайн и люди

Подлинная приверженность городскому дизайну, который приносит удовлетворение конечным пользователям, распространяется на общественность и социальный сектор, а также на различные масштабы застроенной среды. Например, в городском масштабе в Брюсселе были заключены «контракты на устойчивое соседство» и «контракты на устойчивое городское развитие» для восстановления обширной заброшенной территории промышленных каналов. [10] Политическая воля столичного региона Брюсселя состояла в том, чтобы создать социально-экономические смешанные районы, и эти инновационные контракты были приняты в качестве инструмента для смягчения давления на развитие. Их конкретная цель заключалась в том, чтобы остановить перемещение существующих, часто обездоленных жителей, активно помогая им в улучшении как их застроенной среды, так и их местной экономики. Эти контракты гарантировали гарантированное владение жильем, а также рабочими местами.

Сохранение продаж подержанных автомобилей в Западную Африку, местная экономика в районе канала Моленбек в Брюсселе, поддерживаемая договорами устойчивого соседства. (Фото Наташи Пихлер-Миланович)

В микромасштабе расширяющееся окраинное сообщество пригорода Роттердама вовлекло детей в качестве ключевых участников в проектирование своего игрового пространства рядом с новой общественной школой.[11] Существует множество примеров экспериментов по более равноправному сотрудничеству между профессионалами в области искусственной среды и пользователями их разработок. Они, как правило, показывают, что такие согласованные решения принимаются и хорошо поддерживаются, поскольку пользователи чувствуют соавторство с их результатами.

Заключение

Первоначально городской дизайн был инновационным новичком в традиционной архитектуре, планировании и ландшафтном дизайне. Свободные от каналов профессиональной аккредитации городские дизайнеры могли экспериментировать со свежими идеями, связанными с социально-экономическим контекстом и быстрой урбанизацией. Городской дизайн вышел за рамки чисто дизайнерских задач и распространился на проектирование и инфраструктуру. В связи с растущими экологическими проблемами (в частности, изменением климата) городское проектирование также все больше включает в себя устойчивое городское управление, переплетаясь с традиционными профессиями, связанными с окружающей средой, и пытаясь повлиять на них.

Эта эволюция означает, в частности, для специалистов по искусственной среде и городских дизайнеров, что им необходимо постоянно приобретать новые навыки. Спорным вопросом остается удаленность дизайнеров от получателей их разработок, что препятствует подлинному взаимодействию с будущими пользователями их разработок. Их способность выслушивать и понимать проблемы, а затем включать хотя бы некоторые из отраженных взглядов и идей может сделать проекты более приемлемыми. Это применимо независимо от того, является ли разработка государственным проектом, частным или смешанным сектором. Опыт показывает, что такой совместный и интерактивный подход к городскому проектированию может привести к беспроигрышной ситуации. Как только такие городские проекты реализованы, у тех, кто их использует, как правило, развивается чувство собственности и принадлежности к этим новым застроенным средам, и они будут заботиться о них в течение долгого времени.

  WORKS CITED

[1] Skeffington Report: People and Planning , 1969 HMSO стал важной вехой в признании правительством Великобритании ценности участия общественности.

[2] Вклад специалистов из 135 стран мира в Международное руководство по практике планирования , под редакцией Джудит Райзер и Терезы Франчини, дает всесторонний обзор недостатков участия общественности. ISOCARP 2015. 

[3] Фрэнсис Тиббалдс. М aking Города, дружественные к людям: улучшение общественной среды в городах . 1992. Тейлор и Фрэнсис.

[4] Группа городского дизайна. www.udg.org

[5] Городской дизайн Выпуск 150. Северо-Западная Европа. Редактор темы Джудит Райзер. Примеры в этой статье выбраны из этого выпуска.

[6] Тереза ​​Франчини проанализировала схему в «Реконструкции улицы Гран-Виа» в Urban Design , выпуск 150, весна 2019 г.

[7] «Мадрид может стать первым европейским городом, отказавшимся от зоны с низким уровнем выбросов» . The Guardian , Артур Неслен, 11 мая 2019 г.

[8] Peter Zeile, et.al. « городских эмоций». «Безопасность дорожного движения с точки зрения велосипедиста ». « Walk and Feel, новый комплексный подход к исследованию пешеходной доступности ». Доклады, представленные на конференции REAL-CORP 2019. Центр компетенций городского и регионального планирования Карлсруэ и Технологический институт Карлсруэ, Университет Карлсруэ. Питер Зейле и Фабия Шлоссер. «Места страха». Urban Design , Выпуск 150, весна 2019.

[9] «Поощрение мобильности людей с деменцией». Клеменс Бейер и Вольфганг Вассенбургер, Urban Design , выпуск 150, весна 2019 г. ’

[10] Джудит Райзер (ред.). Планирование новой эры, устойчивое реагирование на городские изменения . Глава 2, Брюссель, воплощение городской сложности и противоречий для проектировщиков. Фонд Изокарп 2015. Предстоит.

[11] Aafke Nijenhuijzen. «Дизайн с детьми». Городской дизайн , выпуск 150, весна 2019 г. .

АВТОР

Джудит Райзер, дипломированный архитектор и урбанист со степенью магистра социальных наук, посвящает свою космополитическую профессиональную жизнь созданию устойчивой застроенной среды. Ее исследования, написание и рецензирование посвящены городам в обществе знаний и проводятся в Лондоне, Париже, Берлине, Женеве (Организация Объединенных Наций), Стокгольме и Мадриде. Она входит в редакционный совет журнала Urban Design и CORP (Международной конференции по городскому планированию и региональному развитию в информационном обществе), а также является старшим членом Чартерного института журналистов и пожизненным членом ISOCARP, где она занимала должность вице-президента. Генеральный докладчик конгресса, посвященного 50-летию, 2015 г., а также редактор и автор нескольких публикаций, последней из которых является «ISOCARP, 50 лет создания и обмена знаниями»; и с Терезой Франчини, 6-е издание Международного руководства по практике планирования.

Политика и планированиеДжудит Райзер 24 августа 2019 г. Европа, Городской дизайнКомментарий

‘Street Seats’ Цель революционизации городов на протяжении

от Katie Shepherd
BBC News, Washington

• Опубликовано

  3 марта 2017

Когда он открылся, Every Peach Market, независимый продуктовый магазин в Вашингтоне, округ Колумбия, установил черную скамью, взятую из дома соучредителя Эмили Фридбург.

После нескольких месяцев непогоды и частого использования скамья потеряла подлокотник и в конце концов прогнулась. Пренебрежение заменой сиденья не было вариантом. На его месте теперь перед большими витринами рынка стоит ярко-оранжевая защищенная от непогоды скамейка.

«Мы действительно укоренились в сообществе, и эта скамейка кажется ответвлением этого», — сказал Фридбург.

В магазине нет сидячих мест, поэтому люди часто садятся и едят бутерброд, который купили внутри. Она также добавила, что скамейка привлекает студентов и людей, покупающих китайскую еду на вынос из соседнего ресторана.

Элеонора Гиз, генеральный директор магазина, сказала, что скамейка создает ощущение, что магазин создан для того, чтобы служить обществу. «Приятно иметь место, где люди могут посидеть и насладиться бризом. Люди просто тусуются, чтобы отдохнуть».

Города по всей стране призывают предприятия и общественные организации устанавливать сиденья вдоль тротуаров.

Это часть дизайнерского движения, называемого тактическим урбанизмом, призванного сделать жизнь в городе более комфортной и приятной, сказал Майк Лайдон, возглавляющий фирму Street Plans, занимающуюся городским планированием и дизайном.

«Это восходящий процесс, — говорит Лайдон. «Большая часть работы может быть начата предприятиями, а затем передана городам».

Сторонники тактического урбанизма утверждают, что города легко адаптируются к вызовам. Временные и дешевые варианты, такие как уличные сиденья, позволяют сообществам ставить, перемещать и сносить общественные места по мере необходимости.

Уличные места часто создаются из-за нехватки мест в помещении, как, например, на рынке Every Peach Market, или из-за желания создать ощущение общности на непостоянном участке дороги.

«В американских городах избыток проезжей части, — говорит Анастасия Лукаиту-Сидерис, профессор городского планирования Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Движение за уличное движение направлено на то, чтобы отвоевать часть этой дороги для пешеходов.

Сиденья «делают общественное пространство более ярким», добавил Лукаиту-Сидерис.

«Они привлекают больше людей, что улучшает бизнес.»

Тактический урбанизм не ограничивается уличными сиденьями. Более причудливым двоюродным братом сидений являются парковки, миниатюрные парки, которые занимают одно или два парковочных места.

Скамейки и паблик-арт делают угол улицы округа Колумбия более привлекательным разрешить установку постоянных паркетов в утвержденных местах вдоль улиц округа.

Внутри этих новых паркетов предприятия расставили скамейки и стулья для своих клиентов и публики, чтобы они могли использовать их, когда уставшие ноги нуждаются в отдыхе.

Один сезонный парк в центре Вашингтона каждый год обновляется, устанавливая новую геометрическую неоновую скамью, украшенную однолетними цветами. Сиденья появляются весной, когда становится тепло, и исчезают, когда наступает зимняя стужа. для тех, кто старше и с ограниченными возможностями», — сообщается на сайте города.

Департамент транспорта Нью-Йорка возместит расходы предприятий, решивших установить общественные места для сидения на улице. Он также реализует программу под названием «CityBench», в рамках которой установлено 1500 скамеек, а к 2019 году планируется добавить еще 600.

Источник изображения, Scott Edwards Architecture Лос-Анджелес, погода позволяет сидеть на улице круглый год. В Портленде действует программа «уличных сидений», которая вдохновила на создание эклектичного дизайна — от скамеек, похожих на гигантские садовые стулья, до сидений, которые служат в качестве плантаторов, напоминающих травянистые склоны холмов.

«Вовлеченность сообщества — вот что сделало их по-настоящему популярными и по-настоящему забавными», — сказала Леа Трит, директор Транспортного бюро Портленда.

14 городских улиц являются частью цели Портленда по созданию «20-минутных кварталов», где жители могут добраться до всего, что им нужно, в нескольких минутах ходьбы.

«Здесь, в Портленде, существует замечательная культура принятия улиц как общественного пространства, — сказал Трит. «Люди могут выразить различные характеристики района, где находятся (места). Каждый из них действительно отличается».

Источник изображения, Бюро транспорта Портленда

Сиденья на улицах рядом с районом искусств Альберты в Портленде

Например, в промышленном районе восточной части Портленда уличное сиденье имеет алюминиевый сайдинг, который отражает окружающие здания. Трит добавил, что рядом с районом искусств Альберты сиденья имеют «очень необычный» и «визуально красивый» архитектурный дизайн.

«Они в значительной степени популярны, потому что вы можете выйти на улицу», — говорит Трит. «Это очень мило. Вы можете пообщаться с друзьями и поесть на улице».

В теплые солнечные дни в Вашингтоне, округ Колумбия, на скамейке перед рынком «Каждый персик» постоянно сменяют друг друга посетители: от старшеклассников, потягивающих газировку, до соседских рабочих, устраивающих перекуры.

«Это отличный способ стать частью района», сказала Гиз, присаживаясь на край мандаринового сиденья. «Это похоже на интимное пространство».

Скромная общественная скамейка становится удобной, инклюзивной и здоровой – THE DIRT

«Теперь люди хотят чувствовать себя комфортно, когда сидят на скамейке», — сказал Эрик Принс, ASLA, Stoss Landscape Urbanism, на сессии, посвященной городской мебели, на Ежегодном собрании ASLA 2013 в Бостоне. «Речь больше не идет о том, чтобы сделать скамейки неудобными для бродяг и бездомных». В экскурсию по прошлому скромной общественной скамейки — и ее потенциальному будущему — Принс вместе с Джейн Хаттон, доцентом ландшафтной архитектуры Гарвардского университета, и архитектором Робин Кассен, дизайнером городского движения, объяснили, как изменения в дизайне общественной мебели могут отразиться более широкие социальные изменения и могут привести нас к более здоровому и инклюзивному общественному пространству.

Принс сказал, что некоторые современные скамейки, такие как та, которую Стосс только что вручную спроектировал и изготовил для The Plaza в Гарвардском университете, обеспечивают «новую организацию социального пространства» (см. изображение выше). Эти «более эргономичные» скамейки позволяют выполнять «множество функций, таких как растяжка, игра и отдых». Эти новые функции стали возможными только благодаря революции в методах проектирования, таких как 3D-моделирование и производство. Некоторые из этих новых скамеек спроектированы так, чтобы быть по своей природе гибкими, с «изменяющимися формами», которые могут создать «новое чувство общности».

История общественной мебели

Хаттон сказал, что многие типы скамеек на протяжении всей истории предлагали уникальные способы сидения и взаимодействия с окружающей средой. «Разные материалы и склонности порождают разные социальные реальности». Скамейки могут быть «одиночными или социальными, эксклюзивными или инклюзивными». Хотя они часто «невидимы в ландшафте», общественные скамейки на самом деле играют центральную роль в нашем восприятии ландшафтов, поскольку они «организуют объем и нашу стратегию обзора».

В 14 веке тосканские городские скамьи были встроены в площади, что позволяло формировать небольшие общественные пространства для «театральных или трибуналных целей». Эти скамейки помогали «передавать смысл гражданских действий и стимулировали массовое использование». Они были шириной около полуметра, так что на них нельзя было спать.

В 18-м и 19-м веках общины начали создавать «деревенскую скамью из веток», которая отражала «трансцендентальную натурфилософию». Например, «грубые» скамейки в Центральном парке Нью-Йорка работали с «пасторальной идеологией».

В 19 и 20 веках началось массовое производство садовых стульев. Резные деревянные стулья, которые никогда не были удобными, теперь делались из железа с «замысловатыми растительными и животными мотивами». Хаттон сказал, что они были «очень неудобными», в основном потому, что они предназначались для «демонстрационных мест, когда они не заняты».

В 1860-х годах был создан первый удобный железный садовый стул массового производства, а также недорогой складной стул, ставший культовым на военной арене, а также широко известный среди колонизаторов Африки и Азии. Эти легкие садовые или складные стулья вскоре стали доступны для аренды в общественных парках. В садах Версаля было садовое кресло со складной спинкой.

Диван в Центральном парке, одна из первых стационарных общественных скамеек, был сделан из комбинации железных ручек и деревянных реек. «Это было просто расслаблением», — добавил Хаттон. С тех пор произошло распространение «скамейки в уличной мебели». Ни один из них не был особенно удобным, потому что тогда мысль была «вы должны держать свою позу, а не полагаться на стул».

В 20 веке проводились эксперименты над фигурой человека и идеальными положениями лежа. Мебельные студии изучали «эргономику свободной формы», изучая, как смесь «жесткого и контурного» цемента и стекловолокна может быть создана для создания идеальной формы. Эта эпоха привела к появлению некоторых «культовых шезлонгов», которые заполнили «современные ландшафты для жизни» Гаррета Экбо. Марсель Брейер создал свое знаменитое кресло для отдыха. Позже Пантон исследовал использование пластмасс. «Это было для игры и удовольствия».

Какое-то время общественные скамейки специально делали неудобными, чтобы сдерживать нежелательные элементы. «Они были защитной или сдерживающей мебелью». Но сегодня, по словам Хаттона, наблюдается сдвиг в сторону более удобной и расслабляющей общественной мебели, которая даже позволяет «растягиваться на публике», что когда-то было разрешено только в «медицинских или жилых помещениях». Теперь есть потенциал для «новых должностей в общественных местах».

Эргономичные положения Стало возможным благодаря новой технологии

Благодаря 3D-моделированию и производству теперь возможны новые возможности, такие как скамейки Stoss для Гарварда. По словам Принса, скамья имеет «множество взаимозаменяемых мест для сидения», которые были спланированы с помощью программного обеспечения Rhino с надстройкой Grasshopper. «Мы используем инструменты параметрического моделирования».

17 скамеек, состоящих из 7 типов, каждая из которых имеет одинаковую эргономическую форму. У кого-то спинка высокая, у кого-то низкая. Некоторые из них вертикальные, а другие низко к земле. Принс сказал, что Стосс «применял правила к типам».

Каждый тип скамейки был создан как прототип 1-к-1 с «невероятной точностью» с использованием передовых технологий изготовления. Правильное соединение всех соединений требовало невероятного внимания к деталям.

Использованная древесина была найдена на одном из складов Гарварда. Остаток от нового здания, спроектированного Ренцо Пиано, «кедровая древесина храмового качества» была древесиной первого роста на Аляске. Хотя он сказал, что обычно они никогда не будут использовать древесину таким образом, в данном случае это был местный источник многоразовых материалов.

Скамья, которая укрепляет ваше здоровье

Робин Кассен, архитектор и инструктор по йоге, сказала, что скамья или стул изменяют ваше тело, когда вы сидите на них. Она сказала, что мы «постоянно становимся нашими телами», поэтому стул или скамья оказывают значительное влияние.

Целый день сидеть за компьютером и не вставать, чтобы пошевелиться, для здоровья эквивалентно выкуриванию пачки сигарет в день. Проводить все это время в одном положении особенно опасно, учитывая, что мы «всегда тренируем свое тело, и оно становится. Мы — фильтры, через которые мы познаем мир».

Наша нервная система — ключевой элемент восприятия мира нашим телом — тоже нагружена в течение всего дня. Мигающие громкие вывески влияют на нашу нервную систему. Слишком сильный стресс от антропогенной среды может повредить нашим симпатическим системам реакции бегства или борьбы. Наша парасимпатическая система, которая позволяет расслабиться и освободиться, может выйти из равновесия, вызывая болезни.

Чтобы поддерживать здоровье и хорошее самочувствие, «мы должны питать нашу парасимпатическую систему», что, по ее словам, предполагает сидение в «нулевой точке» в течение определенного периода времени в течение дня.

Чтобы публика чаще достигала своей нулевой точки, Кассен и ее команда создали инсталляцию Unire/Unite на площади возле нового музея MAXXI в Риме. Скамейки на площади сделаны из деревянных рам, покрытых «бетонным холстом» — специальным материалом, внутри которого бетон, а снаружи холст. Этот материал был изобретен, чтобы помочь с транспортировкой воды в инфраструктурных проектах.

Площадь была специально спроектирована так, чтобы быть доступной для всех, с дорожками из переработанной резины и низкими точками доступа, которые позволяют даже посетителям в инвалидных колясках передвигаться к краю скамеек. «Этот пейзаж, игра, парк, пространство позволяют использовать 66 различных позиций», — сказал Кассен.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Неприятный дизайн и враждебная городская архитектура

Скамейки в парках, на вокзалах, автобусных остановках и других общественных местах предназначены для сидения, но только на ограниченный срок. Многие элементы таких сидений носят косвенный или явно ограничительный характер. Подлокотники, например, действительно обеспечивают пространство для отдыха рук, но они также не позволяют людям лежать или сидеть в каком-либо другом положении, кроме предписанного. Этот тип стратегии дизайна иногда классифицируется как «враждебная архитектура» или просто: «неприятный дизайн».

Гордан Савичич и Селена Савич, соредакторы книги  Неприятный дизайн , сразу же отмечают, что неприятные проекты – это не неудачных проектов, а скорее успешных  проектов в том смысле, что они сдерживают определенные действия по замыслу. . Например, скамья, которая не может быть удобной и гибкой, все же может быть удачным дизайном … если дизайнер намеревается сделать ее неудобным местом для длительного пребывания.

Неприятный дизайн принимает разные формы, но у них есть общая цель — осуществление определенного социального контроля в общественных или общедоступных частных пространствах. Они предназначены для нацеливания, разочарования и сдерживания людей, особенно тех, кто относится к нежелательным демографическим группам.

Ряд таких стратегий нацелены на слоняющихся подростков, и многие из них менее физически или очевидны, чем неудобная скамейка. Некоторые предприятия включают классическую музыку в качестве сдерживающего фактора, исходя из теории, что дети не хотят болтаться или обсуждать ее. Другие стратегии, основанные на звуке, включают использование высокочастотных звуковых генераторов, которые должны быть слышны только молодым людям. В жилых комплексах в Великобритании также установлено розовое освещение, призванное подчеркнуть недостатки подросткового возраста. Во многих случаях мало данных, чтобы показать, насколько хорошо эти более нетрадиционные стратегии действительно работают.

С другой стороны, синее освещение использовалось в общественных туалетах для отпугивания потребителей внутривенных наркотиков; цвет мешает людям найти свои вены. Уличная преступность в Глазго, Шотландия, снизилась после установки синих уличных фонарей, но трудно объяснить этот эффект новым освещением. Синий может оказывать успокаивающее действие или просто (в отличие от желтого) создавать необычную атмосферу, в которой людям неудобно играть. Хотя в этом случае остаются вопросы о причинно-следственной связи и корреляции, Токио, Япония, с тех пор запустил аналогичную программу синего света, надеясь снизить количество самоубийств на станциях метро.

Использование освещения в качестве средства общественного контроля может быть намного старше, чем эти вмешательства, связанные с цветом. По словам Селены Савич, когда Австро-Венгрия аннексировала Боснию, правительство установило в Вышеграде неприятно яркие уличные фонари. Их целью было сдерживать ночные собрания, которые могли привести к сопротивлению или восстанию. Местные жители, недовольные этими огнями, ночью ломали фонари, а на следующий день правительство устанавливало их заново. Аналогичное явление (уличные фонари как социальный контроль) еще раньше возникло в Париже, Франция.

Сегодня мы настолько привыкли к уличному освещению, что наша основная ассоциация с уличными фонарями заключается в том, что они сдерживают преступную деятельность и дают нам чувство безопасности. За исключением тех, кто жалуется на отсутствие звезд на ночном небе или живет в квартирах рядом со слишком яркой лампочкой, можно никогда не рассматривать возможность того, что уличное освещение может быть неприятным. Это часть задачи проекта и книги «Неприятный дизайн »: так сказать, выявить эти редко замечаемые явления.

В то время как некоторые примеры более невидимы или, по крайней мере, неосязаемы, другие враждебные архитектурные вмешательства являются более физическими и явными. Бетонные или металлические шипы используются, чтобы люди не мочились в темных уголках города, а другие предназначены для того, чтобы люди не спали на улицах.

Среди всех этих дизайнов скамей есть один шедевр, который выделяется из толпы. Скамья Camden – это очень изысканное произведение неприятного дизайна, непроницаемое практически ни для чего, кроме сидения.

Скамья Camden, разработанная Фабрикой мебели, представляет собой странную, угловатую, скульптурную, цельную глыбу бетона с закругленными краями и наклонами в неожиданных местах. Критик Фрэнк Суэйн называет это «идеальным антиобъектом».

На Камденской скамье практически невозможно спать. Он против дилеров и против мусора, потому что в нем нет прорезей или щелей, в которые можно было бы спрятать наркотики или куда мог проскользнуть мусор. Это защита от краж, потому что углубления у земли позволяют людям хранить сумки за ногами и подальше от преступников. Это антискейтборд, потому что края скамейки колеблются по высоте, что затрудняет трение. Это анти-граффити, потому что у него есть специальное покрытие, которое отталкивает краску.

Большинство из этих целей кажутся благородными, но общий эффект несколько деморализует и следует потенциально опасной логике в отношении проектирования общественных пространств. Когда дизайнерские решения направлены на устранение симптомов проблемы (например, сон на улице в общественных местах), а не на причину проблемы (например, бесчисленное множество социальных недостатков, которые приводят к бездомности), эта проблема просто отодвигается на второй план.

Шипы порождают шипы, и целевые особи просто перемещаются… почти так же, как средства отпугивания голубей перетасовывают птиц из квартала в квартал, не уменьшая их общего числа в городе.

Тем временем были предприняты некоторые партизанские усилия, чтобы дать отпор неприятным проектам. Художница Сара Росс, например, создала набор «архикостюмов», предназначенных для работы внутри и рядом с определенными сдерживающими факторами. В одном из таких костюмов подушечки с промежутками позволяют владельцу спать на сегментированных скамьях.

Компания Softwalks разработала серию прикрепляемых городских сидений и столов, которые крепятся к строительным лесам и другим городским столбам или опорам. Их модульная уличная мебель по запросу отчасти практична, но также делает заявление о враждебности, пустотах и ​​застроенной среде.

Независимо от того, передано ли оно истеблишментом или создано в ответ на официальное вмешательство, в дизайне всегда есть аспект принуждения. Юзабилити-дизайн, например, используется для того, чтобы люди покупали вещи и использовали свои смартфоны определенным образом, часто даже без ведома пользователя. По сути, произведения неприятного дизайна, враждебной архитектуры и уличной мебели в целом ничем не отличаются.

Причина, по которой нам нужна критическая теория неприятного дизайна, заключается в том, что мы можем распознать принуждение, которое имеет место в наших общественных местах. Нам нужно знать, когда мы заменяем человеческое взаимодействие, нюансы и сочувствие жесткими, физическими и не подлежащими обсуждению решениями.

Считаете ли вы определенную форму дизайна ограничивающей, но служит высшему благу, или считаете ее просто враждебной и оскорбительной, важно помнить о решениях, которые делается для вас. Неприятные для некоторых конструкции внедряются, чтобы сделать вещи больше приятно для других, и в эту последнюю категорию можно включить только вас.

как городской дизайн может уменьшить вероятность использования людьми общественных мест

Кампании по благоустройству городов обычно продаются местным жителям как способ улучшить их повседневную жизнь. Элементы дизайна — от систем освещения до вывесок, скамеек, столбов, фонтанов и кашпо, а иногда даже оборудования для наблюдения — используются для ремонта и украшения общественных пространств.

Дизайнеры называют эти элементы «городской мебелью». А проекты, в которых они используются, обычно направлены на усиление социального взаимодействия, повышение безопасности, улучшение доступности и в целом на улучшение жизни в городе.

Некоторые исследования, однако, утверждают, что такие кампании по благоустройству могут привести к тому, что общественные городские пространства станут более эксклюзивными. Несмотря на обещания, с которыми они продаются, если эти проекты игнорируют потребности местных жителей, они могут чувствовать себя менее способными или желающими использовать эти пространства.

Города узнают не только по их памятникам или знаковым зданиям. Вы можете отличить Нью-Йорк от Палермо, просто взглянув на то, что люди делают на публике. Сцена в Нью-Йорке, скорее всего, будет изображать кого-то на скейтборде, поедающего буррито, в то время как изображение Палермо может включать группу мужчин на улице, которые смотрят футбольный матч по телевизору через витрину магазина.

Городское пространство – это место, где городские дети учатся и играют, студенты читают, а люди работают, гуляют и отдыхают. Именно благодаря этим различным видам деятельности создается городская культура любого отдельного города.

То, как выглядят городские пространства, зависит от городского дизайна, мощного инструмента.

Архитекторы, инфраструктурные и пространственные дизайнеры тщательно конструируют застроенную среду — застроенную ткань наших городов — и это оказывает долгосрочное влияние на то, как мы их используем или населяем.

В городах по всему миру — от Алжира, Окленда и Чикаго до Ханоя, Мехико и Сеула — исследования показывают, что преобразование общественных пространств заметно влияет на разнообразие того, что люди делают в них, и на то, используют ли они их.

В Алжире, столице Алжира, районы были официально спроектированы в 1970-х годах в строгом модернистском стиле. Элементы дизайна, включая тенистые деревья, скамейки и ночное освещение, заставляли людей чувствовать себя комфортно, занимаясь такими видами деятельности, как игра в карты или встречи для беседы, но огромные здания, широкие улицы и большие пространства также заставляли людей чувствовать себя незащищенными и потерянными. Кроме того, земля была благоустроена однородным образом, характерным для других крупных городов, включая Лос-Анджелес, Окленд и Сидней. Эти крупномасштабные и внеконтекстные проекты также были связаны с антиобщественным поведением.

Исследование, проведенное в историческом районе Центрального парка Аламеда в Мехико, выявило аналогичные модели отчуждения, вызванные тем, как район был перепланирован.

После преобразования района в 2013 г. произошло заметное сокращение разнообразия деятельности, которую здесь проводили люди (семейные и религиозные собрания, уличное искусство, музыка, неформальные торговцы). Вместо этого закон отдает предпочтение туристической деятельности над повседневными потребностями местных жителей и позволяет властям проявлять абсолютную нетерпимость ко всему, что считается подрывным. Продавцы стали кочевать, собирая вещи и прячась, как только поблизости появляется полиция.

Тем временем в районе Чхонгечхон-Ыльджиро в Сеуле, Южная Корея, в результате реконструкции были снесены 50-летние мастерские. Это, в свою очередь, поставило под угрозу исторические и культурные ценности местного населения и разрушило социальные связи.

В своей книге 1968 года «Право на город» французский философ-марксист и социолог Анри Лефевр описал город как совместно созданное пространство. Это контрастирует с более капиталистическим определением, в котором городское пространство является товаром, который можно покупать и продавать. Лефевр видел в нем место встречи, где граждане коллективно строят городскую жизнь.

Идея о том, что общественное пространство является общественным благом, принадлежащим всем, в последние годы все чаще подвергается сомнению с появлением частных общественных пространств. Большинство парков в Лондоне (примерно 42 квадратных километра зеленых насаждений в общей сложности) принадлежат корпорации London City Corporation, муниципальному органу, который управляет лондонским Сити, но все больше площадей в новых застройках принадлежат корпорациям.

Урбанистические теоретики уже давно отметили связь между тем, как проектируется город, и тем, как в нем протекает жизнь. Американский ученый Джейн Джейкобс известна тем, что подчеркивала, что города терпят неудачу, если они не предназначены для всех. А работы датского архитектора Яна Гейла неизменно сосредоточены на том, что он назвал «жизнью между зданиями».

Как объяснил Гель, чтобы город был хорош для своих жителей, те, кто отвечает за его проектирование, должны знать, как он используется: что люди делают в его пространстве. Чтобы быть успешными, городские проекты должны быть ориентированы на повседневную жизнь людей и ориентированы на нее. Гейл объяснил, что проектирование города для пешеходов — в масштабе, пригодном для пешеходов, — это то, как вы делаете его здоровым, устойчивым, живым и привлекательным.

Когда мы используем общественные пространства, даже если только на краткосрочной основе, мы эффективно их присваиваем: городские дизайнеры и архитекторы говорят о «временном присвоении» для описания индивидуальной или групповой деятельности, в которую мы вкладываем эти пространства.

Исследование также показало, насколько демократичным может быть это. Но это зависит от того, будут ли эти пространства проектироваться совместно с жителями. Когда общественное пространство, напротив, чрезмерно спроектировано без учета потребностей людей, оно не используется.

С 1970-х годов урбанисты подчеркивают, что мы используем только те общественные места, где чувствуем себя представленными. Чтобы городской дизайн работал, крайне важно обращать внимание на то, что местные жители на самом деле думают о своем городе.

Эмоциональная реакция на дизайн города может направить городское планирование

Виртуальная реальность и модели тестирования сценариев создаются, чтобы помочь градостроителям и архитекторам получать обратную связь в режиме реального времени о влиянии их проектов на психическое здоровье, особенно для пожилых людей.  

Европейские города становятся все серее. В отчете ЕС о старении за 2018 год утверждается, что к 2070 году более половины европейцев будут старше 65 лет. Плохое здоровье и ограниченный доход означают, что пожилые люди могут быть более подвержены изоляции, депрессии и умственному упадку.

Но что, если городской дизайн можно было бы использовать для повышения благосостояния? Группа неврологов, архитекторов, художников и эпидемиологов теперь видит, как это сделать, проверяя эмоциональную реакцию людей на такие пространства, как реконструированные здания и площади, еще до того, как будет заложен один кирпич.

В рамках проекта MINDSPACES художники и архитекторы сначала создают план городской площади, например, который затем можно превратить в цифровую симуляцию. Затем местные жители могут «увидеть», как выглядит смоделированный план, надев пару очков виртуальной реальности (VR).

«Во время опыта виртуальной реальности (физическое) пространство, в котором человек будет реагировать, будет взаимодействовать с (цифровым) пространством», — говорит доктор Стефанос Врочидис, старший научный сотрудник Центра исследований и технологий Hellas, Греция.

»

‘Вы можете пройти по площади и увидеть скамейку, которая вам не нравится. А затем, когда вы вернетесь к нему в течение следующих двух секунд, скамейки там нет, а есть что-то еще». активность мозга, реакцию кожи и частоту сердечных сокращений, пока они исследуют виртуальное пространство. Используя эти устройства, неврологи затем используют программы машинного обучения, чтобы определить наиболее приятные, вдохновляющие или эмоционально привлекательные аспекты предлагаемого дизайна.

«Основываясь на эмоциях, пространство будет адаптировано в режиме реального времени», — сказал доктор Врочидис. «Это означает, что вы можете пойти по площади и увидеть скамейку, которая вам не нравится. А затем, когда вы снова посещаете его в течение следующих двух секунд, скамейки там нет, а есть что-то еще».

Доктор Врочидис считает, что этот подход виртуальной реальности еще больше вовлекает пожилых людей в процесс принятия решений. Изображение предоставлено: MINDSPACES

Эмоционально дружелюбный

Один из тестовых примеров проекта включает перепланировку и ремонт домов престарелых в Париже, Франция, чтобы сделать их более «эмоционально дружелюбными» для жителей. Работая с инициативой в области здравоохранения eSeniors, архитекторы и художники перепроектируют это пространство, чтобы оно предлагало различные произведения искусства и мебель для преодоления таких эмоций, как изоляция и потеря.

Художникам сначала будет предоставлен 3D-план чьего-либо жилого пространства и информация из интервью об их домашних привычках. Затем житель будет использовать очки виртуальной реальности, чтобы исследовать виртуальное пространство, взаимодействовать с произведениями искусства и мебелью и записывать свои эмоциональные реакции на предлагаемое им жилое пространство.

Д-р Врочидис убежден, что такая обратная связь в режиме реального времени может также демократизировать городское планирование как для пожилых людей, так и для более широкого сообщества.

‘Это дает вам возможность косвенно влиять на то, как спроектировано пространство, и вы видите это в режиме реального времени. Я думаю, что это очень важная возможность взаимодействия, которая сильно отличается от простого наличия изображения», — сказал доктор Врочидис.

Но не только физическое устройство городов может влиять на психическое здоровье, по словам Франка ван Ленте, профессора социальной эпидемиологии в Медицинском центре Эразма в Роттердаме, Нидерланды.

«У города есть физическая форма и социальная форма, которые могут быть полезны для пожилых людей», — сказал он.

Он возглавляет проект под названием MINDMAP, в рамках которого изучается, какие меры политики и проекты в городах Европы и Северной Америки могут улучшить психическое здоровье пожилых горожан.

Автобусные билеты

В рамках проекта уже была предложена связь между британской инициативой по предоставлению пожилым людям бесплатных автобусных билетов и улучшением психического здоровья. По словам профессора ван Ленте, это может быть связано с тем, что автобусные поездки помогают людям встречаться с другими людьми и, таким образом, уменьшают одиночество.

Исследователи также обнаружили более тонкие особенности городского дизайна. Строительство квартир с высокой плотностью застройки помогает поощрять пешие и велосипедные прогулки, укрепляя психическое здоровье. Но слишком плотное строительство квартир имеет обратный эффект.

«Если вы сделаете их еще более плотными, стресс, связанный с этим, будет хуже, чем преимущества ходьбы и езды на велосипеде», — сказал профессор ван Ленте.

Команда также сравнивает политику и дизайн европейских и американских городов, чтобы увидеть, как различные факторы влияют на благополучие.

«Американские города построены на совершенно другой политике и с разных отправных точек, — сказал профессор ван Ленте. «Например, огромная зависимость от автомобилей совершенно несравнима (с Европой), но также и с самой рыночной экономикой».

Различия распространяются на районы с низким доходом и питание. «Например, в небольших и густонаселенных городах Европы наличие магазинов здоровой пищи относительно легко доступно для всех, тогда как в США это гораздо больше различается по уровню лишений», — пояснил профессор ван Ленте. .

В марте проект опубликовал статью о связи между депрессией и алкоголизмом и возможных политических решениях среди пожилых людей в Лос-Анджелесе. Используя данные предыдущего исследования здравоохранения в Лос-Анджелесе, они использовали компьютерные модели, чтобы увидеть, что влияет на уровень алкоголизма среди пожилых людей.

Эти модели включают личные факторы (например, депрессию в анамнезе) наряду с городской жизнью (например, жизнь рядом с магазинами, торгующими алкоголем, и налоги на алкоголь).

Их результаты показывают, что хотя депрессия и злоупотребление алкоголем связаны, это не так сильно, как некоторые могут верить. Сочетание социальной терапии для борьбы с депрессией и налогов на алкоголь может помочь снизить уровень алкоголизма среди пожилых людей.

Проект, который завершится в конце этого года, направлен на объединение всех полученных результатов в цифровую модель, чтобы политики могли тестировать различные сценарии для своих городов. «В настоящее время мы находимся в ситуации, когда, учитывая проблемы, с которыми мы сталкиваемся в связи с урбанизацией, необходимо разработать политику, и я полностью понимаю, что политики не могут ждать», — сказал профессор ван Ленте.