Марио ботта проекты: Архитектор Марио Ботта | Эффектные работы Марио Ботты. Архитектура и строительство. Статьи о недвижимости, строительстве и ремонте. СИБДОМ
Марио Ботта — биография и творчество
Марио Ботта — один из самых интересных европейских архитекторов нашего времени, который воспевает красоту традиции в ее непрерывном развитии. Его постройки удивительно современны, и в то же время в них чувствуется дух подлинной и вечной истории. Ученик таких великих модернистов и революционеров в искусстве архитектуры, как Ле Корбюзье и Луис Кан, Ботта необыкновенно деликатен в работе с окружением своих творений. Ему одинаково удаются проекты музеев и библиотек, офисов и жилых домов, спа-комплексов и виноделен, даже редких в современной типологии часовен и храмов.
Как талантливый дизайнер, он регулярно придумывает новые формы привычной мебели и интерьерного декора. Лауреат многочисленных премий и наград, швейцарский мастер вдохновенно делится опытом с молодыми коллегами, десятилетиями совмещая проектную работу с преподаванием.
Марио Ботта родился 1 апреля 1943 года в небольшом городе Мендризио, расположенном в итальянском кантоне Тичино в Швейцарии.
Особенности окружения, в котором слились разные культуры, определили внимание и феноменальную чуткость архитектора к традициям, которые он вплетает в ткань современности.
Для Ботты-мастера совершенно естественна эта «любовь к собственной среде обитания в конструктивной традиции, которая является очень строгой и близко подогнанной к минимальным условиям и требованиям проживания». Будущий архитектор очень рано определился с выбором профессии. Он не был прилежным учеником в общеобразовательной школе, но в отличие от других 15-летних подростков, которые хотят доказать свою независимость от взрослых через нарушение установленных норм и правил, Марио пошел работать чертежником в архитектурную студию «Карлони и Камениш» в Лугано.
Содержание
- Первые шаги
- Самостоятельная карьера
- Авторский стиль Марио Ботты
Первые шаги
Мальчик быстро понял, что для успешной реализации в профессии ему необходимо учиться дальше, прежде всего хорошо рисовать.
Трудясь над своим первым ответственным заказом — новым общественным зданием в поселке Дженестерио, он ощутил особый трепет и волнение и испытывал их впоследствии в работе над каждым проектом. Именно волнение и определило для Ботты тот неослабевающий интерес к профессии архитектора, результатом которого стали впечатляющие и выразительные постройки, разбросанные по разным континентам.
Поскольку малая родина Марио Ботты располагается в невероятно живописной части страны, отделенной Альпами от остальной Швейцарии, то все творчество мастера проникнуто возвышенной созерцательностью и внутренним спокойствием, по-разному отражающимся в авторских решениях для банков и библиотек, частных вилл и спа-отелей, музеев и часовен. Молодой швейцарец продолжил образование в Италии. С 1961 года он посещал художественный колледж в Милане, а с 1964 по 1969 год учился в Архитектурном институте Венецианского университета, где и получил первую профессиональную степень. Кроме уже упомянутых великих модернистов — Ле Корбюзье и Луиса Кана исключительно важной фигурой для профессионального становления Марио Ботты в эти годы был Карло Скарпа — признанный мастер итальянской архитектуры ХХ века.
Из общения с Корбюзье Ботта усвоил основополагающий тезис, что «архитектура должна помогать обществу». Идеи мэтра начинающий архитектор применял в первых проектах частных вилл, где пытался найти оптимальный баланс между контрастами природы и рукотворным жилищем человека. По мнению Ботты, он пытался отразить воспринятое от Корбюзье представление в использовании света, в пространственной организации, в конкретной структуре здания. В 1969 году Ботта встретился с Луисом Каном: Марио помогал мэтру готовиться к выставке и работать над одним из его итальянских проектов. Способность Кана приводить любую архитектурную проблему к ее сущности, ясно определять цель и глубину задачи произвела неизгладимое впечатление на молодого швейцарца.
Наиболее продолжительным оказалось общение с Карло Скарпой, поскольку тот был постоянным преподавателем в Венеции и регулярно знакомил Марио Ботту с «новшествами современной архитектуры, представленной неорационалистическим движением». Скарпе удалось привить талантливому студенту любовь к работе с материалами, понимание их структуры и уважительное отношение к деталям, что в свою очередь, очень помогло Ботте стать ярким и небанальным архитектором.
Самостоятельная карьера
После окончания обучения в Венеции Марио Ботта вернулся в Лугано уже как профессиональный архитектор. Первой реализованной постройкой стал семейный дом в Каденаццо (кантон Тичино; 1969–1970), где Ботта старался применить знания, полученные в сотрудничестве с Луисом Каном. «Огромное значение в создании образа для меня имеют свет, тишина и память, введенные как структурные и существенные элементы архитектуры… Архитектура, вне фантастических изображений и как мессианское призвание, предлагает себя каждый день как система жизни, как профессия, рабочая сила, плывущий корабль. И в то же время, архитектура — это система для проживания, используемая ежедневно и многократно. Помня об этом постоянном вызове для архитектора, каждая тема, каждый случай работы становятся новым и приводящим в восторг приключением, фантастическим столкновением и конфронтацией в борьбе за преобразование действительности».
Несколько последующих лет талантливый архитектор в основном посвятил проектированию частных жилых домов в родной Швейцарии.
В 1970 году Ботта открыл собственное архитектурное бюро, также преимущественно строившее виллы. К началу 1980-х мастер наработал достаточно опыта и авторитет, что позволило получать более масштабные общественные заказы. Любимым форматом мастера стали относительно камерные административные и культовые постройки, в которых выкристаллизовались его авторские приемы.
До конца ХХ века бюро возвело более десятка зданий — музеев, капелл и часовен, принесших зодчему мировое признание. К рубежу веков Ботта подошел уже в статусе звезды мировой архитектуры, создав проекты для разных стран на нескольких континентах. В 1976 году Марио Ботта начал работать в качестве приглашенного профессора в Государственном политехническом институте в Лозанне, а в 1988 году — в архитектурной школе Йельского университета, одном из самых престижных университетов США.
В 1996 году в Мендризио была вновь создана Академия архитектуры Швейцарско-Итальянского университета, где Марио Ботта стал одной из ключевых фигур.
Он составил программы и организовал учебный процесс. Излюбленным пространственным мотивом Марио Ботты, одинаково успешно используемым мастером и в культовых, и в общественных зданиях, является форма срезанного наклонного цилиндра. Она применялась для возведения главного объема Музея современного искусства в Сан-Франциско, для собора Воскресения в Эври и для капелл в Моньо и Монте-Тамаро.
Использование зенитных фонарей с их эффектной игрой света в изначально монументальном объеме решает проблему излишней тяжеловесности подобных форм, а умелая работа с фактурой и цветом материалов внешней отделки сооружений наталкивает на мысль о продолжении традиций средневековых построек Италии. В итоге получаются удивительно гармоничные и запоминающиеся здания, лаконичные и современные в своей образной геометрии.
В конце ХХ века творчество Ботты достигло подлинного расцвета. Цилиндрические объемы со срезанной наклонной кровлей, чередование горизонтальных полос и глубокие порталы, как в итальянских храмах Тосканы (Лукка, Пиза и т.
д.), световые купола в форме лепестков цветка — эти авторские приемы стали узнаваемы и уместны в самых разных объектах. Сочетание элементов переосмысленной традиции и новых технологий заслужили признание.
Среди наиболее известных построек, созданных по проектам Ботты, важное место занимают музеи в Роверето (1988–2002), Базеле (1993–1996) и Сан-Франциско (1990–1994), культовые сооружения — церкви и часовни в Моньо (1986–1998) и Монте-Тамаро (1990–1996), синагога в Тель-Авиве (1996–1998), библиотеки — в Дортмунде (1995–1999) и Бергамо (2004). В новом веке Ботта еще более активно развивает идеи, сформированные в лоне европейской культурной традиции и отработанные в прошлых проектах, распространив свое видение современной архитектуры в страны Юго-Восточной Азии. Также вновь поработал в США.
Первой постройкой Ботты в жанре религиозного сооружения стала небольшая капелла Cвятого Иоанна Крестителя (Сан-Джованни) в Моньо, Швейцария. Новое здание нужно было возвести на участке, где с 1626 года стояла небольшая церковь, в одночасье снесенная внезапной лавиной в 1986 году.
Проектирование длилось целых четыре года, а определенные поправки вносились архитектором уже в процессе строительства. Поэтому церковь, задуманная еще в 1986 году, была окончена только спустя 12 лет. За это время Ботта успел спроектировать и построить гораздо более масштабную версию темы «культового усеченного цилиндра» — собор Воскресения в Эври (1988–1995) и капеллу в Монте-Тамаро (1990–1996), которые пластически взаимодействовали с природой вокруг. Однако капелла Сан-Джованни в идейном смысле является первичным объектом. Она выполнена из местного камня, облицованного белым мрамором и серым гранитом, что вызывает прямые ассоциации со средневековой архитектурой тосканских храмов. В этой постройке мастер впервые использовал форму срезанного цилиндра со стеклянным куполом для основного объема здания, позднее ставшей его визитной карточкой.
Авторский стиль Марио Ботты
Впечатление традиционности часовни усиливает развитый, почти готический портал, необычно расположенный внутри камерного сооружения.
И если внешний облик капеллы издалека может казаться излишне резким и вообще восприниматься как выступ скалы или даже элемент промышленной конструкции, то внутри нее невольно проникаешься подлинной сакральностью небольшого пространства. Чувство близости Бога и возможности обращения к нему редко возникает в любом культовом объекте современности.
Марио Ботте удалось передать его в архитектуре своими авторскими приемами. Именно благодаря этой находке в игре ритма света, цвета и пространства архитектор смог развить выбранную тему в других часовнях и храмах, созданных позднее. Восприятие искусства почти как сакральной ценности современного мира убедило Ботту в том в том, что найденный художественный прием уместно использовать и в архитектуре музейного здания.
Проект Музея современного искусства в Сан-Франциско перевел уже применявшийся мастером творческий алгоритм в новый пространственный масштаб и обеспечил распространение идей швейцарского архитектора миру за океаном. Музей стал вторым жанром общественных зданий, особенно разрабатываемым мастером за долгую профессиональную карьеру.
Третьим плодотворным для Ботты типом общественных построек стали библиотеки и медиацентры. Первым реализованным опытом в этой категории была медиатека во французском Виллербане (1984–1988), за ней последовала немецкая версия библиотеки в Дортмунде (1995–1999), еще чуть позднее — Библиотека Вернера Экслина в Айнзидельне, Швейцария (1996–2006) и почти одновременно в Италии — библиотека в Бергамо (2004). Сооружения этого вида для азиатской части мира Ботта проектировал уже в XXI веке (Новая библиотека Университета Циньхуа в Пекине, КНР; 2011–2012). Во всех своих произведениях Ботта уделяет большое внимание различным аспектам исторического контекста среды.
Архитектор часто применяет локальные материалы и традиционные для конкретного региона строительные технологии, мастерски учитывает особенности ландшафта и повседневной культуры. Его любимой типологией являются все же общественные и преимущественно культурные объекты. Кроме уже упомянутых работ значительными общественными постройками Ботты считаются культурный центр Мальро в Чембери (1982–1987), банк Готтардо в Тичино (1982–1988), музей Жана Тэнгли в Базеле (1993–1996), Центр Фридриха Дюрренматта в Невшателе (Швейцария; 1992, 1997–2000) реконструкция театра Ла Скала в Милане (Италия; 2002–2004).
Азиатскими работами архитектора являются художественная галерея Ватари-Ум в Токио (1985–1990) и музей «Лиум» в Сеуле (1995–2004). Еще в послужном списке именитого швейцарца есть виадуки и винодельни, штаб-квартиры винных и прочих компаний. Питая интерес к работе со средой, Ботта мастерски справляется с задачами создания красивого и комфортного отдыха на природе — спаотели и гостиницы в его исполнении пользуются неизменной популярностью. Кроме того, зодчий успешно занимается проектированием жилых кварталов и общественных пространств отдельных городов Европы.
Постмодернизм в противовес традиционному модернизму, опиравшемуся на универсальность и интернационализм, уделяет особое внимание вернакуляру — непрофессиональной строительной практике конкретной местности. Постмодернистское переосмысление вернакуляра и локальных традиций в творчестве Марио Ботты гармонично сочетается с приемами модернизма и даже хай-тека. В его исполнении воедино сливаются ажурное стекло и грубый тесаный камень — массивность и излишняя простота природных материалов не вступают в конфликт с изысканностью металлической отделки.
Получается новый швейцарский вернакуляр, успешно передаваемый в другие страны. Приверженность красотам родной Швейцарии никогда не мешала мэтру строить и преподавать в других странах.
Регулярно выступая с лекциями в Европе, Азии, Северной и Латинской Америке, Ботта получил заслуженную известность и как практикующий архитектор, и как прекрасный лектор и преподаватель, и как теоретик. Знакомство с модернизмом из первых рук привело Ботту к плодотворной полемике и переосмыслению базовых позиций архитектурной теории современности. В итоге, сам Ботта настаивает, что является выразителем принципов исторического детерминизма, стараясь наиболее полно отразить текущую эпоху. «Все, что не сущностно, должно быть устранено» — один из любимых тезисов мастера. Однако критики находят в выразительных постройках Ботты помимо собственно модернизма черты архитектурного постмодернизма и неорационалистические элементы. Такое суждение более чем справедливо, поскольку теоретические работы архитектора в числе первых европейских манифестов эпохи постмодернизма, и Ботта выдвинулся в ряд важных идеологов нового направления.
При этом наследие великих мастеров предшествующего этапа развития архитектуры неизменно остается важной составляющей творческого метода архитектора.
На стыке разнородных традиций следует рассматривать и такие работы архитектора, как синагога Цимбалиста и Центр еврейского наследия в Тель-Авиве (1998). Опробовав свои идеи в христианских постройках, Ботта отважился войти в рамки отличного от христианского понимания ритуала. Традиционная еврейская архитектура, опираясь на геометрию каббалы, отличается тягой к некоторой приземистости и напряженности объемов. Потенциальная необходимость защиты от внешнего враждебного мира и противостояния ему присуща любым традиционным еврейским постройкам — жилым домам и крепостям, средневековым кварталам и сохранившимся дворцовым комплексам. Интерес к брутальной и лаконичной архитектуре подобного рода у самого Ботты вылился в проект новой синагоги. Архитектору в очередной раз удалось создать подчеркнуто современное здание, проникнутое уважением к традиции и градостроительному контексту.
При проектировании таких практически технических сооружений, как винодельни, где основу построения объемов диктует жесткая функциональность процессов, Ботта создает не менее выразительные образы, чем для созерцательных музеев и храмов. Новая винодельня «Шато Фожер» (Сент-Эмильон, Франция) по существу — это небольшой современный завод по производству вина с административным блоком. Проект 2005 года учитывал все передовые технологические новинки, требовавшиеся производителю для поддержания уровня конкурентоспособности и соответствия строгим требованиям Евросоюза. Винодельня, сооруженная в 2007–2009 годах в традиционном винодельческом регионе Бордо, включает хранилище, лаборатории и офисы компании.
В протяженной горизонтальной части Ботта расположил основные технологические помещения, а лабораторию и администрацию поместил в трехэтажной башне со световым фонарем, являющейся осью симметрии комплекса и вертикальным акцентом ландшафта. Гармонию с окружением поддерживает и логичный для Ботты выбор местных природных материалов отделки фасадов, а выразительность образу придают характерный геометризм и лаконичность линий.
Другой похожий объект в его же исполнении — Винодельня Петра в Суверенто, Италия (1999–2003) — сочетает в себе излюбленную мастером форму усеченного цилиндра и четкость симметричной композиции с выделенным пандусом — пространственной осью, и функциональное наполнение технической постройки. Степень слияния с окружением столь высока, что объект кажется совершенным плодом или фантастическим цветком, выросшим в зеленых садах и виноградниках солнечной Италии.
Отдельного упоминания заслуживает работа архитектора в России. В 2003 году Марио Ботта наряду со многими другими именитыми архитекторами принимал участие в конкурсе на новое здание Мариинского театра. Особенностью его проекта были фрагменты прозрачных стеклянных стен с покрытием, обеспечивающим аккумулирование солнечной энергии, то есть возвращающих свет городу в ночное время. Тем самым Ботта предлагал очередной «местный» вариант темы светового фонаря, так часто им применяемый.
Однако на этом этапе предпочтение отдали проекту Доменика Перро, а реализован в итоге оказался вообще совсем иной проект, не участвовавший в первоначальном конкурсе.
Не испугавшись неудач, в 2008 году Ботта снова предложил свое видение архитектуры Петербурга. В 2008 году он выполнил градостроительный конкурсный проект «Набережная Европы», в котором предложил структурное развитие набережной с сохранением ансамблевого принципа застройки. Помимо архитектурных проектов Марио Ботта известен своими идеями в области дизайна интерьеров и мебельных коллекций. Еще в 1980-х он создал для фирмы «Алиас» элегантные металлические стулья. Их конструкция подразумевала металлический каркас с укрепленными на нем спинкой и сиденьем. Стулья казались прозрачными и легкими, обладая подчеркнуто оригинальным современным дизайном.
Разработанный в 1982 году стул «Секонда» представлял собой диагональную консоль, где вместо привычной стальной трубки использовалась алюминиевая лента, а вместо плоской спинки — вращающийся металлический валик.
Стул «Квинта» (1985) был выполнен в виде стальной рамы, на которую крепились металлические детали с отверстиями в качестве сиденья и спинки. Понятная геометрия и удобство мебели принесли Ботте еще и славу успешного дизайнера и грамотного инженера. Почти за полвека профессиональной деятельности Ботта реализовал более 120 проектов, декоративноприкладных и малых архитектурных форм в разных странах, с равным мастерством выступая и как архитектор, и как дизайнер часов и предметов мебели, и как оформитель спектаклей. В определенном смысле, следуя идее Микеланджело о необходимости просто отсечь от замысла все лишнее, Ботта также стремится убрать все вторичное и не относящееся к сути замысла напрямую.
Говоря о творчестве Марио Ботты, нужно отметить, что независимо от назначения постройки, его архитектура отличается продуманным использованием естественного света, одинаково эффектно подчеркивающего и акценты внутренних пространств, и пластику внешних форм здания.
Такой уровень мастерства в работе со светом можно встретить, прежде всего, у зодчих европейской готической традиции, в которой мощь конструктивного решения спрятана за обилием света витражных окон и высотой пространства. Общее впечатление от построек Ботты — удивительное эмоциональное богатство без излишнего драматизма, присущего, например, деконструктивизму или другим направлениям новейшей архитектуры. Признание архитектурных заслуг мастера началось из-за океана: Американский институт архитекторов (AIA) присудил почетное членство Марио Ботте в 1984 году, в 1989 и 1993 годах зодчий дважды удостоился премии CICA Award.
Повсеместное европейское признание пришло к швейцарцу уже в 1990-е годы: в 1995 году Ботта стал лауреатом Европейской премии в области культуры и получил награду Международного комитета архитектурных критиков, в 1995–1997 годах его избрали почетным членом Королевского института британских архитекторов (RIBA), а в 1999 году Ботта удостоился высшей французской награды — Ордена Почетного легиона.
И только в январе 2006 года архитектор получил награду Grand Officer award от Президента Итальянской Республики Карло Адзелио Чампи. В 1996 году Ботта организовал Архитектурную академию в Мендризио, где с тех пор преподает, а с 2008 года стал президентом комитета Швейцарской архитектурной премии (BSI Swiss Architectural Award), которая присуждается раз в два года за оригинальные идеи и индивидуальный подход к архитектуре. Сегодня архитектор много работает в Азии, в частности проектирует комплекс Академии художеств в Шэньяне, к северу от Пекина.
За последние годы построено несколько его объектов в Нью-Дели, Пекине и других азиатских городах. Ботта видит в этом регионе сильный дух возрождения, частично утраченный в современной Европе, поэтому решать творческие задачи в Азии ему чрезвычайно интересно. Однако являясь в первую очередь порождением европейской культуры, мастер испытывает подлинное наслаждение, работая в русле привычных традиций.
Что сказал в архитектуре швейцарский архитектор с итальянским сердцем Марио Ботта
Архитектурный почерк и проекты одного из главных «кирпичных архитекторов» современности.
Он без стеснения признается, что главным его учителем был другой великий швейцарец Ле Корбюзье. Однако эстетику модернизма в своих проектах Ботта мастерски смешивает с европейской архитектурной классикой. Как результат — порой странные и часто не одобряемые общественностью, но всегда эффектные здания.
Биография. Коротко
Родился 1 апреля 1943 года в Мендризио (Швейцария). По образованию — технический чертежник. Окончил миланский Художественный лицей и Архитектурный институт Венецианского университета. Работал в мастерских Ле Корбюзье и Луиса Кана. Собственное бюро основал в 1970 году в Лугано (Швейцария). В 1976-м в качестве профессора приглашен в Государственный политехнический институт в Лозанне, а в 1988-м — в архитектурную школу Йельского университета в США. В 1996-м разработал программу для вновь созданной Академии архитектуры Швейцарско-Итальянского университета в Мендризио, где с того времени руководит учебным процессом.
Реализовал около сотни проектов, включая дизайн мебели, часов, декоративно-прикладных и малых архитектурных форм.
Фото: prweb.com
Архитектурный почерк. Проекты
«Фундаментом» своего творчества Марио Ботта называет Ле Корбюзье, Луиса Кана и Карло Скарпа — всех своих реальных учителей, в мастерских у которых он стажировался и имена которых не требуют представления. Причем, если уж до конца начистоту, то и Луис Кан, и тем более Карло Скарпа сами были большими поклонниками Ле Корбюзье. Поэтому, по-хорошему, с этого легендарного французского архитектора швейцарского происхождения и стоит начинать. Однако в творчестве Марио Ботта не так уж и сложно проследить влияние всех троих.
Начнем с того, что здания Ботта явственно напоминают простые геометрические фигуры. «Круги» и «полоски» в качестве архитектурных деталей есть в проекте каждого из трех маститых архитекторов. Сравните детали во внешнем образе, к примеру, церкви Святого Иоанна Крестителя Марио Ботта (Моньо, Швейцария) и здание Национальной Ассамблеи Луиса Кана (Дакка, Бангладеш).
Гробница рода Брион в Сан Вито д’Ативоле Карло Скарпа — в ту же тему.
Марио Ботта: «Длительность архитектуры, которую видно в Валле Маджиа, показательна. Она вне стиля или моды, даже вне местной культуры. Она архетип».
Церковь Святого Иоанна Крестителя (Моньо, Валле Маджиа, Тичино, Швейцария) 1986/92 – 1998
Проект в Моньо, в принципе, был вдохновлен светотеневой архитектурой Кана. «План здания должен быть прочитан как гармония выхваченных светом мест», — считал Кан. — «Даже если внутреннее пространство задумано темным, необходимо впустить в него немного света из скрытого источника, чтобы обнаружить степень, глубину темноты. Каждое пространство должно быть определено его структурой и характером его естественного освещения». Согласно этому принципу, глухие кирпичные стены в духе построек Ле Корбюзье у Ботта то прорезаны световыми щелями на манер бойниц, как в Винодельне Петра в итальянском городе Суверето или здании казино в Кампионе.
То разорваны масштабными стеклянными порталами, как в «апельсиновых дольках»-зданиях спа-центра Tschuggen Bergoase в Швейцарии.
Или, например, центральный световой «фонарь» Музея современного искусства в Сан-Франциско в форме усеченного цилиндра — излюбленный прием Ботты, который встречается во многих его проектах, — обеспечивает 5 этажей здания естественным светом.
Однако, несмотря на всю свою любовь к модернизму, в большинстве своих проектов (частных и общественных) Ботта отдает дань традициям европейской архитектурной классики. Отсюда композиционная симметрия построек в духе древнеримского атриума, жилые помещения которого группировались вокруг внутреннего двора, открытого небу в центральной части. В проекты частных жилых домов Ботта часто закладывает атриумы, зенитные фонари под высокими потолками и почти лишенные дверей, плавно перетекающие друг в друга внутренние пространства.
Из «пяти пунктов новой архитектуры», сформированных Ле Корбюзье в книгах «К архитектуре» и «Урбанизм», Марио Ботта позаимствовал почти все: свободную композицию фасада, ленточные окна, плоскую крышу с терассой-садом и свободную внутреннюю планировку.
Пятым у Корбюзье было построение здания на свободно стоящих опорах — этого Ботта в своих проектах избегал. Хотя с лихвой перевыполнил тем же, что и у Ле Корбюзье, стремлением к гармонии здания с окружающей средой, и, конечно, используемыми материалами: бетонными блоками, каменной плиткой, металлом, стеклом. А вот любимый Марио Ботта кирпич — от Луиса Кана. На фото ниже — штаб-квартира компании Campari в Милане.
В 2003-м Марио Ботта принимал участие в конкурсе проектов нового здания Мариинского театра. По проекту, большое входное пространство под высокой кровлей было связано с окружением театра остекленным пешеходным мостом, ведущим в историческое здание. Прозрачные стены параллелепипеда должны были выполнить из стекла, покрытого специальным составом, который позволил бы видеть снаружи происходящее внутри и при этом аккумулировал солнечный свет. Однако победителем конкурса стал француз Доминик Перро. Впоследствии в его проекте обнаружили около 400 инженерных просчетов, и строительство приостановили.
Достроить здание перепоручили московскому архитектору Алексею Денисову.
Ниже мы публикуем ещё 6 проектов Марио Ботта.
Реконструкция зоны фабрики Appiani в Тревизо
Библиотека Университета Цинхуа в Пекине
Велнес-центр Rigi в Швейцарии
Отель Twelve в Шанхае
«Винный собор» во Франции
Часовня Garnet в Австрии
Марио Ботта Архитектор | Биография, Здания, Проекты и Факты
Марио Ботта — известный современный швейцарский архитектор, наиболее известный тем, что манипулирует культурными и природными элементами ландшафта для создания захватывающего дух вида. Большая часть его работ была расположена в районе Лугано в Швейцарии, но в значительной степени под влиянием итальянской культуры. Природные условия этого региона вдохновили Ботту на эстетическое чувство и творчество.
Он утверждает, что этот регион вдохновил его на «любовь к своей среде обитания в конструктивной традиции, которая чрезвычайно строга и точно соответствует минимальным условиям и требованиям жизни».
Марио Ботта родился 1 апреля 1943 года в Мендризио, Швейцария. Он получил начальное образование в Дженестрерио, а затем поступил в Мендризио для получения среднего образования. В детстве Ботта ненавидел ходить в школу, и в возрасте 15 лет он решил бросить школу и работать чертежником в архитектурной студии Карлони и Камениша в Лугано, Швейцария. Работа на этих известных архитекторов усилила и развила художественные способности Ботты, и он усовершенствовал свой природный талант к рисованию. По завершении трех лет работы чертежником Ботта получил свое первое крупное дизайнерское задание. Ему было поручено разработать новый комплекс, который должен был заменить приходской дом Дженестрерио.
В 1965 году Ботта поступил в Istituto Universitario di Architecttura в Венеции и получил диплом архитектора.
В этот период он познакомился с уважаемыми архитекторами Ле Корбюзье и Луи Каном и начал с ними работать. Эти два мастера оказали глубокое влияние на его эстетическое чувство и определили его художественную ориентацию. Его архитектурный словарный запас повзрослел, и он начал проектировать чистые геометрические формы.
В 1970 году он вернулся на родину и открыл собственную практику в Лугано. Он начал прибыльную карьеру, проектируя высоко оцененные, замечательные архитектурные произведения, которые отражали глубокое выражение человеческой памяти. Кирпич стал важнейшим материалом в его работах, который использовался для покрытия остаточной строгости его замыслов. Каждый проект Ботты отмечен плащом священной духовности, который служит прославлению святости архитектурного искусства. Некоторые из его высоко оцененных и высоко оцененных проектов включают монастырь капуцинов в Лугано, Центр ремесел в Балерне, административное здание Государственного банка во Фрибурге и Музей современного искусства в Сан-Франциско, Калифорния 9.
0003
Когда его слава начала распространяться, Ботта начал много путешествовать по Италии и за границу, чтобы проводить исследования, читать лекции, семинары, курсы и конференции. Он работал приглашенным профессором в Федеральной политехнической школе EPFL в Лозанне и Йельской школе архитектуры в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Он также работал председателем Швейцарского федерального технологического института (EPFL) в Лозанне.
В 1996 году он начал преподавать в недавно открывшемся Universita della Svizzera Italiana в Лугано. Позже он работал деканом этого учреждения, а также отвечал за инициирование программы новой Академии архитектуры ди Мендризио-Тичино. Ботта является уважаемым и видным членом многочисленных архитектурных академий и институтов, включая BDA-Bund Deutscher Architekten, AIA-Американский институт архитекторов, Accademia di Belle Arti di Brera в Милане, RIBA (Королевский институт британских архитекторов) в Лондоне и Международная академия архитектуры в Софии среди многих других.
Марио Ботта был удостоен многочисленных наград и похвал, в том числе Чикагской архитектурной премии, Международного комитета архитектурных критиков CICA, Международной биеннале архитектуры в Буэнос-Айресе, Европейской премии в области культуры в Карлсруэ и Premio Letterario Internazionale. Алессандро Манцони награжден городом Лекко в Италии за «достижений на протяжении всей жизни».
Здания Марио Ботта
Марио Ботта считает, что память и история должны быть главными источниками вдохновения архитекторов
Общение с архитекторами один на один и изучение их зданий и пространств в незабываемых местах по всему миру может доставить огромное удовольствие. Эта практика была приостановлена из-за продолжающейся пандемии коронавируса, которая внезапно и фундаментально сжала, сгладила и, по сути, свела такие увлекательные встречи к бесконтактным, безвкусным, не говоря уже о часто искаженных онлайн-коммуникациях. К счастью, эта полуторалетняя рутина была прервана возможностью поехать в Европу, чтобы посетить XVII Венецианскую архитектурную биеннале в дни ее открытия в конце мая.
- Дом на одну семью, Рива-Сан-Витале, Швейцария, 1971-73 гг. Изображение: Ало Занетта
- Частный дом (Ротонда), Стабио, Швейцария, 1980-81 гг. Изображение: Альберто Фламмер
За то, что вы приехали сюда, есть бонус, так как в этом горном регионе можно посетить обширную коллекцию его уникальных зданий — от дома на склоне, к которому ведет ферменный мост в Рива-Сан-Витале (1973 г.) и компактный цилиндр Casa Rotonda (1982 г.) в Стабио, великолепные часовни Сан-Джованни Баттиста (1996 г.
- Часовня Санта-Мария-дельи-Анджели, гора Тамаро, Швейцария, 1990-96 Изображение: Энрико Кано
- Церковь Сан-Джованни Баттиста, Моньо, Швейцария, 1986–1996 гг.
Изображение: Пино Муси
Изображение: Пино Муси Будучи очень разными, эти здания имеют любопытные черты родственных существ – черно-белые или красно-белые горизонтальные полосы в виде зебры; стены из кирпича красного, коричневого и светло-желто-коричневого цвета прямые и криволинейные; основные геометрические и преимущественно симметричные формы, имеющие прочную основу; глубокие разрезы на кажущиеся цельными кубики и цилиндры; круглые глазкообразные отверстия; двускатные или односкатные световые люки; открытые лестницы и мосты в виде контрфорсов; игра сплошных, перфорированных и срезанных углов; и пористые, залитые солнечным светом интерьеры. Каждое здание — это целый мир, каждая деталь которого разработана главным архитектором. Фактически, проекты Ботты выходят за рамки зданий, начиная от городских площадей, фонтанов и скульптур и заканчивая стульями, светильниками, вазами, часами и карандашами. Многие из этих объектов очень архитектурны, и даже стулья имеют тенденцию выглядеть как миниатюрные здания.
78-летний Ботта пригласил меня в свою студию, которую он перенес десять лет назад из Лугано в Мендризио, место своего рождения. Практика занимает большое пространство двойной высоты на первом этаже спроектированного архитектором здания Fuoriporta (2011 г.). Он выходит окнами на небольшой железнодорожный вокзал города, в нем также есть мебельный салон, офисы и медицинский центр. Оживленная практика заполнена деревянными и картонными моделями и прототипами мебели. Текущие проекты включают заказы по всему миру, в том числе строящийся кампус площадью миллион квадратных метров для Академии изящных искусств Luxun в Шэньяне, Китай. Ниже приводится сжатая версия нашего разговора, который был проведен с помощью Томмазо Ботты, среднего сына архитектора; все трое детей Марио Ботта – двое сыновей и дочь – архитекторы и работают в офисе отца.
Владимир Белоголовский (В.Б.): Мне нравится ваша цитата: «Мне интересна минималистская архитектура, даже если я сам максималист». Что вы имеете в виду, называя себя максималистом?
Марио Ботта (MB): Минималистский подход сводит проблемы к минимуму. Но архитектура — это эмоциональное усилие. Так что нужно нечто большее, чем минимум. В любом случае эти два понятия не противоречат друг другу. Посмотрите, например, на работы Тадао Андо. Его архитектура одновременно минималистична по выразительным средствам и максималистична по глубине выразительности. Это может показаться парадоксом, но минимум не исключает максимума.
В.Б.: Будучи студентом Университета IUAV в Венеции, вы некоторое время работали с такими мастерами модернизма, как Ле Корбюзье и Луи Кан. Тем не менее, это был Карло Скарпа, у которого вы учились и поддерживали тесные контакты. Не могли бы вы рассказать о его влиянии на вас?
MB: Ну, на мою работу сильно повлияли все три.
В.Б.: Говоря о своих работах, Вы часто используете такие термины, как вес, гравитация, рациональность, математика, геометрия. Какие другие слова вы бы использовали, чтобы описать свою работу и тип архитектуры, которую вы пытаетесь создать?
MB: Конечно, самые важные качества вы уже упомянули. Выражение гравитации имеет решающее значение.
В.Б.: Ваши здания часто украшены горизонтальными полосами, похожими на зебру. Правда, приезжая сюда, в Тичино, постоянно видишь этот узор на фасадах многих исторических зданий. И эта закономерность присутствует в творчестве Скарпы, особенно в его предметах мебели. Все-таки интересно, пытаетесь ли вы высказать что-то значимое лично для вас?
MB: Эти горизонтальные полосы предназначены для того, чтобы заявить о физическом присутствии материалов, использованных в конструкции, и выразить их значение. Конечно, это то, что исходит от Скарпы — идея выражения структуры каждой композиции путем подчеркивания сил и линий как по горизонтали, так и по вертикали.
В.Б.: Я заметил, что эти уникальные средства выразительности вы вводили с самого начала, как только у вас появилась возможность построить свои первые проекты. Не было долгих поисков твоей личности, верно?
МБ: Это правда, потому что то, что я делаю, не придумано на пустом месте. Моя работа связана с историей. Как вы упомянули, вы видите, например, полосы, выраженные в том, как раньше здесь, в регионе, строились наши соборы. И идея гравитации — наложение одного слоя материала на другой слой — древняя идея. Я впитал то, что было здесь до меня, и включил это в свою работу.
В.Б.: Мне нравится постоянство вашей работы, и мне также нравится опора на основы, основные материалы и технологии. Ваши проекты могут быть построены давно, и они могут быть построены в будущем. Здесь нет непосредственной уверенности в нынешних временах и инновациях в строительной отрасли. Как вы сказали, «вам не нужна технология посадки на Луну, чтобы построить дом».
MB: В настоящее время много говорят о технологиях – новых материалах и новых методах строительства. Но по большей части я не понимаю, почему дома и некоторые другие проекты нельзя строить более-менее так, как они строились веками? Даже если современные технологии позволяют нам достичь Луны, почему в то же время мы не можем жить в очень простом доме без лишней изысканности? Я пытаюсь добиться ощущения вневременности, а не отражать изощренность только нашего времени.
Наше тело такое же, как и в прошлом, наши потребности в основном такие же, как и раньше. Я думаю, что современная архитектура часто преувеличивает важность технологий, как в отношении форм зданий, так и в отношении облицовки. Но если вы когда-нибудь жили в традиционных домах в Венеции или Флоренции с толстыми стенами, высокими потолками и маленькими окнами, вы согласились бы, что эти места предлагают очень высокий уровень жизни, и качество жизни там может быть очень удовлетворительным. Вы спрашиваете меня, должны ли новейшие технологии быть частью архитектуры, но я как архитектор работаю на территории памяти. Сегодня мы часто забываем прошлое, но прошлое вдохновляет меня больше, чем что-либо другое. Сегодня критики говорят об экологии, технике, биологии… Но многие забывают о собственном прошлом.
В.Б.: Это означает, что когда я попросил вас назвать ключевые слова, описывающие вашу работу, помимо гравитации и света, нам нужно добавить память.
MB: На самом деле память и история должны быть абсолютными приоритетами для архитекторов как источник вдохновения для новой архитектуры.